— У меня нет друзей, мисс Берроуз, и никогда не было.
Кейт уже приготовилась прокомментировать услышанное, но передумала. Вместо этого она спросила:
— Мэри Паркс поддерживала отношения с Баркером или Бейтманом?
Керри так беззаботно пожала плечами, словно сидела у себя дома и болтала с подружкой о разных пустяках:
— Тебе стоит поговорить с Ленни.
— Керри, тебя мучит то, что ты сделала?
Керри задумалась на минуту, прежде чем ответить:
— Говоря по правде, нет.
Кейт показалось, будто вся грязь, с которой она сталкивалась во время расследования, сосредоточилась в этом ответе.
Вернувшись домой, Кейт застала там Кеннета Кейтлина и Дженни, которые уютно расположились в гостиной и наслаждались «святой водой» — так называла Эвелин выдержанное ирландское виски.
Они обрадовались, увидев Кейт. Она, в свою очередь, с тоской посмотрела на их счастливые глаза и довольные лица. Придется испортить идиллию.
Она опустилась на стул, тяжело вздохнула, сделала большой глоток священного напитка и произнесла:
— Похоже, я знаю, кто устроил кошмар в городе. И я уверена, что он до сих пор держит какого-то несчастного ребенка у себя в доме. — Она увидела удивление на их лицах и решительно произнесла: — Преступник — Роберт Бейтман.
Воцарилось молчание. Дженни первая пришла в себя:
— Это Керри тебе сказала?
Кейт объяснила:
— Сегодня утром я разговаривала с медсестрой из психиатрической больницы. Она мне сообщила, что человек, который приходил к Регине Карлтон и назвался Сьюзи Харрингтон, на самом деле был мужчиной, то есть трансвеститом. Несмотря на парик и густой слой косметики, она все равно распознала в нем мужчину. Сьюзи хоть и редкая уродина, но женщина, с этим не поспоришь. Затем я допросила Керри. От нее я узнала, что Роберт вовсе не гей, но… Он заставлял подопечных заниматься с ним оральным сексом.
Лицо Дженни вытянулось. Кейт продолжала:
— Еще Керри рассказала мне про его странность, а именно про его любовь к яблокам. Его дом весь пропах яблоками. Я сама тому свидетель. Помните, когда Тревор рассказал нам про яблочный запах, меня как током ударило. Я запомнила запах, но никак не могла вспомнить, где именно так пахло.
Кейт видела на лицах Дженни и Кеннета удивление, граничащее с недоверием.
— Именно Роберт рассказывал мне про Баркера. От него я узнала, что жену Баркера зовут Дебби, а не Мэвис. Ну я и позвонила Алли Палмерстон…
Кейтлин перебил ее на полуслове:
— …и она сказала тебе то же самое, что и мне: новую пассию Баркера зовут Дебби и она в прошлом малолетняя проститутка из Ланкашира.
— Но откуда, черт его побери, Роберт мог знать такие вещи про Баркера? Он ведь по службе не общался с ним, а также с людьми из его окружения. Я уверена: мы имеем дело с убийцей и похитителем детей. Тогда все становится на свои места, все проясняется. Я думаю, теперь у нас достаточно оснований для его ареста. Мы можем ехать к нему!
— Но у нас нет реальных улик, — возразила Дженни.
Кейт умоляюще взглянула на Кейтлина:
— Там могут находиться дети. Разве это не достаточный повод?
— Не могу поверить! — всплеснула руками Дженни. — Роберт все время вертелся у нас перед глазами. И он был единственным, кто пытался заботиться о несчастных женщинах, выброшенных из нормальной жизни.
Кейт кивнула:
— Я знаю. Но сейчас все изменилось. Нам удалось узнать, кто он на самом деле!
Кейтлин наполнил свой стакан.
— Если тебе еще интересно, я готов поделиться с тобой тем, что мне удалось нарыть на Баркера. Интересная получается история. Дженни она понравилась.
Кейт запустила руки в волосы и сказала с угрозой:
— Я все еще собираюсь навестить его предыдущую жену, Мэвис, и поговорить с ней об убийстве Лесли Кармайкл. Я хочу узнать, причастен ли он к убийству и к нашему делу о педофилах. Я достану его! Я достану их всех!
Она допила виски и встала:
— Нам лучше поехать. Нельзя оставлять его на свободе еще на одну ночь!
Глава 15
Роберт Бейтман помогал отцу мыть голову в ванной. Старик исхудал, его тело сплошь покрывали синяки и царапины. У Роберта сердце обливалось кровью, когда он глядел на эту немощную плоть. Ухаживая за отцом, Роберт давно уже на себе прочувствовал смысл выражения «любить до боли».
Отец сейчас всем своим видом и поведением напоминал ребенка. Роберта порой это злило. Он вспоминал собственное детство и отца, который ни разу не был с ним ласков, частенько бил его и всячески обижал. Роберт никогда не страдал так сильно, как в детстве.