Знаю, ужасно так говорить, но я не привыкла к уродству. И если брать в расчёт, на что намекал Мистер Лэнгдон до сих пор, с его сыном произошло что-то действительно безобразное.
Мне, так сказать, едва удалось усадить себя на самолёт этим утром. И мне уж точно не нужно было докапываться до того, во что я ввязалась. Но теперь нет никаких шансов на попятную, да и дальше прятать голову в песок тоже не выход.
Я не могу перестать думать о том, как печален был голос Мика, когда он говорил о Поле. Нет, Мистере Поле. Может, мне пора бы уже понять, с чем я имею дело.
Я вытаскиваю телефон из сумочки, пролистывая шквал сообщений, ожидающих меня.
Мама: Позвони мне, как только устроишься. Запомни, никто не упрекнёт тебя, если ты решишь вернуться домой пораньше.
Папа: Оливия. Позвони, если что-нибудь понадобится. Горжусь тобой.
Белла: Уже скучаю. Ты самая знойная Флоренс Найтингейл, уж я-то знаю.
Андреа: Ты ещё здесь? У моих тёти и дяди есть летний домик в Вермонте, на случай, если потребуется отвлечься, когда тебе осточертеет заботиться о престарелом чуваке. xoxoxoxoxo.
Остальные сообщения, пришедшие от моих друзей, представляют собой смесь поддержки и скептицизма, дойду ли я до конца. Добравшись до сообщения Майкла, немного медлю:
«Позвони мне, когда перестанешь убегать».
И удаляю его.
Но именно последнее сообщение съедает меня живьём. Мы с Итаном не поддерживали связь с тех самых пор, как я попыталась — и облажалась — вернуть его несколько месяцев назад, несмотря на это у него хватает внимательности, чтобы отправить простое:
«Удачи, Лив».
Я перечитываю эти два скромных слова порядка пяти раз, но так и не могу найти в них скрытый смысл. Вот такой парень Итан. Он бесхитростно хороший.
Я его не заслуживала.
Я отвечаю родителям, давая им знать, что всё в порядке, и я благополучно добралась, но больше никому ничего не отправляю. Даже не знаю, что сказать. Хотя перелёт из Нью-Йорка в Мэн занял всего-навсего чуть больше часа, я уже чувствую себя полностью оторванной от прежней жизни. Это чувство выбивает из колеи, но и дарует освобождение. Как если бы, быть может, я действительно могла начать всё сначала.
Я начинаю со своей первоначальной задачи «Погуглить Пола Лэнгдона», но сеть ловит не везде, и прежде, чем мой телефон успевает загрузить результаты поиска, она выходит из зоны действия.
Фантастика.
Я убираю телефон и откидываюсь в кресле, размышляя. Я чередую худшие варианты развития событий того, что ждёт меня впереди (очередная возможность что-нибудь запороть) и веду переговоры с бодростью духа Поллианы (ну, вы понимаете) большую часть дороги, но выпрямляюсь, когда улавливаю воду, проглядывающую через деревья, и напрягаюсь, дабы разглядеть получше.
Мик замечает мои передвижения.
— Это Французский Залив. В солнечный день он ещё красивее.
Я киваю, однако мне вроде как нравится эта пасмурность. Похоже, она годится для моего настроения. Проблески воды становятся всё чаще и чаще, и даже с серым небом этот вид походит на открытку.
— Долго ещё? — спрашиваю я. Мои ладошки потеют.
— Нет. Усадьба Лэнгдонов прямо за городом у воды.
Усадьба Лэнгдонов? Интересно. Есть просто богатые, а есть богатые. Теперь мне действительно жаль, что моё интернет-исследование касательно Лэнгдонов не было таким уж скрупулёзным.
И когда Мик съезжает на усаженную деревьями подъездную аллею, мне становится жаль, что я не наняла самого настоящего частного детектива, потому что я вполне уверена, что здание справа от меня это, честное слово, конюшня.
— Как давно вы работаете на Лэнгдонов? — интересуюсь я, теперь уже абсолютно уверенная, что Мик — штатный сотрудник богатой семьи, а не редкий каприз.
На этот раз он не встречается со мной глазами в зеркале.
— Давно, — говорит он, наконец, ещё более лаконично, чем раньше.
Поняла. Никаких разговоров о наших работодателях.
Потом я вижу дом. На самом деле, «дом» — это большая натяжка. Больше похоже на комплекс.
Есть, по меньшей мере, три строения в нескольких минутах ходьбы от главного здания, соперничающих по величине с хэмптонскими домами, в которых я была. Я всё ещё зазёвываюсь, когда Мик обходит машину и открывает для меня дверь. В доме нет ни новомодного минимализма, ни показной роскоши. Всего один раз я видела что-то подобное, когда проводила Рождество с родителями в курортном домике в Швейцарских Альпах. Три хорошо сохранившихся деревянных домика, серый каменный дымоход и высокая остроконечная крыша.