Уильям не хотел больше думать, это ничего не изменит, и причиняет чертовски много боли, и был рад, что Маргарет прервала ход его мыслей.
— Эй, — она приподняла его подбородок, чтобы посмотреть ему в глаза, — ты не сказал мне, понравилась ли тебе акция.
Он слабо улыбнулся и понял, что ему действительно понравилось, даже очень. Как это не могло понравиться?
Теперь, будучи насытившимся мужчиной, он понимал, о чем говорил его отец, он только что слишком глубоко ввязался в нечто, откуда теперь ему не выбраться.
Глава 10
Генри въехал во двор ранчо Сомертонов и заглушил мотор грузовика. Всю долгую и утомительную поездку, он не мог думать ни о ком, кроме своих давних друзей. Ему все еще было тяжело поверить в то, что их больше нет, и как трагические события заполонили его жизнь. У него было два выбора: впасть в отчаяние и скорбь, или быть сильным и стойким. Он знал, чтобы ему посоветовала сделать Катрин, и знал, что если бы все было наоборот, Эдвард и Энн сделали бы это для него. Приехать за Сарой и забрать ее домой это правильный поступок. Так он докажет свою стойкость и почтит память дорогих ему людей.
Но из письма Оскара он узнал, что перед ним стоит дополнительная задача. Из-за потери памяти Сары, он не был уверен, что сможет убедить ее вернуться с ним домой в Колорадо. Для нее он незнакомец. Ей придется выбрать его, и место называемое домом, которое она больше не помнит, вместо Оскара и Элли, которые, очевидно, заботились о ней. Как он будет убеждать ее, еще предстоит выяснить. Он мог только надеяться, что судьба окажется на его стороне, и поможет ему вернуть Сару в Колорадо. Он не мог перестать думать, что если у него все получиться, то Сара так же вернется к Уиллу. А это может стать очередной сердечной болью для них. Но он опережает события. Перво-наперво нужно выйти из грузовика, и осознать, что Эдвард и Энн не выйдут ему навстречу. Масштаб потери был мучительным. Слишком знакомое ему чувство.
Дотянувшись до бардачка, он достал старую фотографию. Она была выцветшей, края были погнуты, но картинка по-прежнему была четкой. Этого должно хватить. Это все что у него было. Он вышел из грузовика и захлопнул дверь. Не раньше, чем он закрыл одну дверь, открылась другая. Сара стояла, удерживая дверь скромного домика, и прикрывала глаза рукой от солнца, чтобы разглядеть его.
Он сделал тихий глубокий вдох, и пошел в ее сторону, увеличивая свои медленные шаги к крыльцу из стрех ступеней, где стояла Сара. Ему хотелось обнять ее. Девочка, которая росла на его глазах с первых дней ее рождения, сейчас стояла перед ним, превратившись в прекрасную юную девушку. Она сама, несомненно, изменилась, но не ее глаза. Их глубина по-прежнему притягивала и захватывала, но так же сейчас в них можно было разглядеть сломленную душу, и Генри молил о том, чтобы суметь ее исцелить. Она убрала руку ото лба, и он надеялся хоть на малейший проблеск узнавания. Он медленно подошел к ней, словно любое резкое движение могло спугнуть ее, как дикую лань.
— Здравствуй, Сара, — им овладели эмоции, увидев ее, и зная, что она, должно быть, пережила после смерти родителей.
Ее лицо почти не выражало эмоций. Только, настороженность. Она протянула ему руку.
— Здравствуйте, мистер Харстон. Оскар думал, что вы прибудете сегодня.
Генри потянулся к ее руке, и осторожно пожал ее, снова обдумывая каждое свое движение и манеру. Он посмотрел ей в глаза, и увидел прежнюю добрую невинность, которая была присуща ей еще в детстве, преобразовавшуюся лишь зрелостью, но все же это была Сара.
— Здравствуй, Сара. Я так рад тебя видеть, — он осторожно сжимал ее руку, и боролся с желанием обнять ее.
Она улыбалась с опаской, и переступала с ноги на ногу. Ее волнение в его присутствии только усугубляло печальное положение.
— Не желаете войти внутрь? — он мог сказать, что ее смелось, была шаткой, словно она искала поддержки.
— Конечно, — подготовив себя к душераздирающим испытаниям от отсутствия Эдварда и Энн, он снял шляпу, и прошел через порог, озираясь по сторонам. Темно коричневый плащ
Эдварда висел на вешалке, а фартук Энн трагично висел одиноко на кухне. Он справится, ради них. Забота об их дочери, и когда Мэтью вернется назад, об их сыне, теперь его обязанность.
— Могу я вам что-нибудь предложить? Чай? Кофе? — Сара указала на кухню.