Из того лета Сюзанне больше всего запомнилось чувство одиночества. Стоило ей подумать о том, как весело им было с Бет в прошлом, и она начинала плакать. Иногда она выходила в сад, чтобы посмотреть на прогулочные лодки в шлюзе, и от звуков чужого смеха и болтовни ей становилось еще тоскливее.
В августе она получила результаты своих выпускных экзаменов на аттестат зрелости. К ее стыду, она провалила все, кроме домоводства и географии, и от этого пришла в еще большее отчаяние. Каникулы закончились, и теперь, когда ей больше не надо было ходить в школу, дни стали казаться бесконечными. Единственными редкими гостями в доме стали соседи, время от времени заглядывавшие к ним, чтобы передать матери фрукты или цветы. Иногда, возвращаясь из больницы на автобусе, она видела девочек из своего бывшего класса, но, как бы ей ни хотелось, она не осмеливалась подойти и поболтать с ними, объяснить, что с ней произошло, и пригласить к себе в гости.
Чтобы избавиться от чувства одиночества, Сюзанна старалась заполнить дни бесконечной работой — уборкой, стиркой и глажкой, стрижкой травы, — и она старалась выполнить все так, как сделала бы ее мать. По той же самой причине она принялась консервировать — сливы, черную смородину и яблоки. Многие годы она помогала матери делать это; плодовые деревья в саду всегда давали хороший урожай, и в этом состоял ежегодный ритуал, который так нравился им обеим, подобно тому, как каждую весну отец выкапывал канавки для усиков земляники и клубники. В тот год она решила тем более необходимым не отступать от заведенного порядка, чтобы показать, что она уже взрослая.
Сюзанна вспомнила, как каждое утро выходила в сад, чтобы собрать упавшие фрукты и ягоды, пока до них не добрались осы и другие насекомые. Она трясла деревья, чтобы созревшие плоды упали на землю, и начинала консервировать их, как только отец уезжал на работу. Урожай был невиданным, слив уродилось особенно много, и она испытывала огромное удовлетворение, ставя банку за банкой на полки в кладовой.
К тому времени матери стало немного лучше. Она уже могла шевелить правой рукой, хотя и с трудом, и пальцы у нее достаточно окрепли, чтобы держать карандаш и написать несколько слов. Еще никогда Сюзанна не испытывала прилива такой гордости, когда приходила к матери в палату и объявляла, что заготовила еще двадцать банок слив и десять банок черной смородины и яблок.
«Моя славная девочка», — написала однажды мать, и Сюзанна воспарила в небеса, позабыв о своем одиночестве.
Но она сама определила свою судьбу. Если бы у нее все валилось из рук, если бы сливы превращались в кашу, если бы она обожглась, если бы банки начали взрываться, может быть, отец воспринял бы ситуацию иначе. Но достижения дочери показали ему, на что она способна.
Когда отец спросил Сюзанну, сможет ли она ухаживать за матерью, если он перевезет ее домой из больницы, она даже представить себе не могла, чем это для нее обернется. Она любила свою мать, и больше всего на свете ей хотелось, чтобы она вернулась домой. И уж точно она не желала, чтобы в их дом вошла незнакомка.
Кроме того, предложение отца выглядело достаточно привлекательно. Он сказал, что будет платить ей пособие и каждый день на час к ним будет заходить сиделка, чтобы помочь искупать мать и выполнить физиотерапевтические процедуры. Он также пообещал, что по субботам у Сюзанны будет выходной, и на эти дни она сможет уезжать из дома.
— Не вини их, — произнесла Сюзанна вслух. — Тебя никто не заставлял силой.
И все-таки она не могла отделаться от чувства, что они должны были более трезво взглянуть на ее будущее. Ведь они наверняка знали, что она позволила увлечь себя на эту стезю только потому, что боялась окружающего мира.
Через пару лет Мартин со свойственным ему сарказмом заметил, что она собиралась стать еще одной Флоренс Найтингейл и что, дескать, так ей и надо. Он также сказал, что денег у отца более чем достаточно, чтобы оплатить услуги квалифицированного медицинского персонала, и что у матери не случилось бы инсульта, если бы он вообще не привозил бабушку домой.
Что касается первых двух вещей, то Мартин, без сомнения, был прав. Сюзанна теперь понимала это, хотя и не рассчитывала, что брат встанет на ее сторону, ведь он всегда презирал ее. Но как она могла знать в шестнадцать-то лет, что означает ухаживать за инвалидом? Или что мать ее никогда не поправится окончательно? Ведь отец всегда говорил, что она непременно выздоровеет.