Сломленный человек
Стояла жаркая, безветренная по года, типичная для этих краев штата Миссури. Охотники, пригибаясь, двигались по одному, пробирались сквозь заросли колючего кустарника. Его ветки хлестали их по рукам и лицу, оставляя многочисленные царапины.
-Проклятье, напомните мне, почему мы не отправились на дело верхом?-обратился один из них к организатору охоты, плантатору Ристану.
Этот лысый коренастый мужчина небольшого роста являлся богатейшим человеком штата, обладая несколькими табачными плантациями и тысячами душ рабов. Про него ходило множество слухов: то про то, что у него было аж 7 жен и все умерли загадочным образом, а то и про то, что он держит целый гарем из чернокожих и не только рабынь. Но куда более он был известен своей необычной охотой. Ее главной особенностью было то, что добыча являлась человеком. Ну не то чтобы он считал чернокожих людьми, скорее человекоподобными обезьянами, но подобные аттракционы он устраивал регулярно. От желающих участвовать в подобном развлечении не было отбоя, и сафари полностью компенсировало ему затраты на покупку новых и новых рабов.
Последние прекрасно знали о том, к чему ведет неповиновение или недостаточное усердие. В конце каждой недели хозяин выбирал тех, кто работал хуже всех или просто тех, кто ему меньше нравился, но в исключительных случаях он позволял гостям самим решать, на кого из них они пойдут охотиться. Вечером их отпускали бежать в лес, куда глаза глядят, а утром за ними отправлялись охотники.
В конце этого огромного леса находилась граница штата Айова, где рабство было отменено, и это выступало стимулом для беглецов. Но тем, кому добежать не удавалось… становились кормом для его собак-людоедов. Впрочем, некоторым счастливчикам удавалось спастись, но их было можно пересчитать по пальцам одной руки.
- Лошади здесь не пройдут, мисье. Да и охотиться пешим куда более занятное дело,- с нотками раздражения ответил он. Ему не нравился этот женоподобный француз и его акцент, и куда более не нравилось его нытье. Вообще к французам у него настолько велика неприязнь, что своего псаря Пьера, выросшего в Луизиане и говорившего на французском, он лишил языка. Но не смотря на это, с годами они довольно сдружились, разделяя любовь к садизму и презрение к другим рабам.
- тогда не стоит давать им такую большую фору. Нигеры объективно сильнее и ловчее нас! - все не унимался он.
- Безусловно, это так, мой придирчивый друг, но мы зато гораздо умнее их, и смею вас уверить в том, что мы их обязательно догоним и , так уж и быть, позволим вам выстрелить первым, - утихомирил его Стенли, постоянный клиент и собутыльник Ристана. Высокий и тощий человек, с заплетенными в косу черными волосами, с вечной улыбкой на лице и отличным чувством юмора. Его любили брать с собой за его оптимизм и способность поддержать любую беседу.
Внезапно раздался лай, и Пьер поднял с шипа одного из кустов окровавленный кусочек ткани. Маниакальная улыбка озарила чернокожего псаря, и он поманил компаньонов за собой.
-Ну вот и все, осталось только их нагнать,- Стенли сделал пару глотков шнапса из фляги,- вперед, друзья!
Охотники поспешили за рвущимися вперед псами.
***
Рабы шли быстро как могли, боясь обернуться. Их и без того скудная одежда была разорвана о колючки кустарников, а кожа покрылась царапинами. Они тяжело дышали, порой падали на землю от утомления, но упорно вставали и шли дальше. В качестве добычи в этот раз выступали двое.
Том - этот широкоплечий чернокожий атлант был рожден в неволе и плохо представлял, что значит “беги на свободу. Она ждет тебя в Айове!” - тот свет в конце туннеля, на который они бежали. Вероятно, это то место, где хорошо кормят, и хозяева добры к своим рабам, а может это мудреное слово означает рай, если, конечно, его туда пустят. Ристан купил его 10 лет назад вместе с сестрой, и он с первых дней познал весь ужас того места, где оказался. Он видел, как людей за малейшую провинность избивали так, что те не могли встать, а уже на следующий день гнали на на работу в поле. Надзиратели не давали им ни минуты отдыха - многие не выдерживали и падали на землю, но их поднимали ударами кнута и возвращали в строй. Но за особо тяжелые провинности следовала казнь, которую любил проводить сам сэр Ристан.
В глазах у Тома всплывали ужасные воспоминания, как собаки разорвали его сестру. Виновата она была лишь в том, что по-неосторожности разбила бутылку с той дурманящей розовой водичкой, что пьют господа. Его же заставили смотреть на это зрелище. Он видел, как собаки вырывали куски плоти из ее тела, а одна из них впилась ей в лицо...