— Ты ранена? — спросил я.
Ревна рассмеялась, будто это абсолютно невозможно.
— А я выгляжу так, будто мне больно, дражайший брат?
— У тебя на щеке кровь.
— А, это? — она дотронулась пальцем до крови. — Не моя. Это кровь наших врагов. Я зарубила как минимум двадцать эльфов, — она облизнула свои окровавленные пальцы. — Ты, должно быть, помнишь вкус победы?
— Где Сун?
— Не знаю.
Она повернулась, прищурившись, и я проследил за её взглядом до Али. От улыбки Ревны всё в моём нутре свернулось, когда она резко зашагала прямо к Али, показывая на неё пальцем.
— Эй ты, ночная поганка. Посмотри на меня.
Али медленно поднялась, и я услышал звонкий смех Ревны.
— Я так и думала, что это ты, пещерная свинья. Как твой палец?
— Этот? — Али показала средний палец. — В полном порядке.
Ревна расхохоталась.
— Ну разве ты не остроумна? Теперь я вижу, почему Гэлин взял тебя в Колодец, даже если у тебя увечная рука.
Али посмотрела прямо на меня, и её глаза напоминали кусочки льда.
— Вся твоя семья — поразительное зло.
«С этим не поспоришь».
— И мы останемся врагами, — добавила она.
Я развернулся, уходя прочь.
***
Ревна рядом со мной спокойно шла мимо тел. В своей перепачканной броне, с мечом, с которого до сих пор капала кровь, она выглядела как валькирия, выбиравшая, кто из погибших восстанет и отправится в залы богов. Вот только у валькирий имелась честь.
Я задрожал, когда реальность отложилась в моём мозгу. Это будущее, место, к которому сейчас вёл нас Урд. Если Горм и Ревна продолжат править, то будет лишь ещё больше сражений, больше резни. Смерть и разрушение — это сама суть Верховных Эльфов.
— Ты знаешь, скольких мы потеряли? — спросил я.
— С нашей стороны? Сто семьдесят восемь павших, — Ревна мрачно кивнула. — Осталось сто двадцать два Верховных Эльфа, сто шестьдесят один Ночной Эльф и сто шестьдесят семь ванов.
Я пришёл сюда, желая забрать Али подальше от всего этого, но теперь подобная идея казалась абсолютно нереальной. Хотя бы Ночные Эльфы выживали.
— Ты знал, что можно убить эльфа, если просто пырнуть его в яйца? — поинтересовалась Ревна. — Жди здесь.
Она побежала вперёд. Она остановилась у павшего солдата, Ночного Эльфа. Эльф шевельнулся, как будто собираясь попросить о помощи, но Ревна опустилась на колени, и я увидел, как в её руке сверкнул клинок. Эльф упал обратно на снег.
Я зарычал, моя кровь похолодела.
— Это против правил Жатвы.
Она повернулась, посмотрев на меня, и в её глазах плясало злорадство.
— А ты не слышал? Ничто не важно, кроме победы. И мне это нравится.
Я наклонился ближе, чтобы больше никто не услышал.
— Твоё бесчестие — просто позорище.
Ревна стремительно приставила кинжал к моему горлу.
— Но ты же не сдашь меня, да, брат?
Я потянулся к её запястью, но прежде чем я успел убрать её руку, Шлем Ужаса загудел, и раскалённый сгусток магии ударил меня как кувалдой промеж глаз. Мой разум раскололо от боли. Даже с ослабленным шлемом я чувствовал себя так, будто он раздирает мой череп на куски. Я стиснул свою голову.
— Видишь? — ликовала она. — Ты не можешь навредить родной плоти и крови. Не говори мне, что я могу или не могу делать.
Я скривил губы, в горле зародился низкий рык. Я убью её, когда расправлюсь с Гормом.
***
На вершине холма располагалась древняя карусель, похороненная под снегом. Она немного напоминала гигантский торт, но этот эффект нарушался облезлыми мордами деревянных лошадей, выглядывавшими из сугробов.
Перед каруселью я нашёл Горма, расхаживавшего по снегу вместе с Суном. Лицо короля сделалось свекольно-красным от злости.
— Что, во имя темнейшего Хельхейма, там произошло? Нас резали как свиней, будь оно всё проклято богами, — он сердито посмотрел на меня. — Гэлин! Как ты это не предугадал?
Я пожал плечами.
— Я не всевидящий.
Король подошёл ко мне, крепко сжимая меч в руке.
— Кто такие эти эльфы с саблями, раздери их Хельхейм?
— Как они и сказали по прибытии, они ваны.
Он пнул сугроб. Из его рта брызнула слюна.
— Кровь Локи! Я хочу их уничтожить.
Я никогда не видел Горма таким. Почти слетевшим с катушек. Бушующим. Он расхаживал туда-сюда перед каруселью как лев в клетке. Это вызывало во мне восторг.
— Что мы будем делать? — он взмахнул мечом, отрубив голову деревянной лошади на карусели. Внезапно он развернулся и навёл меч на мою голую грудь. — Я задал тебе вопрос.