Выбрать главу

– Луна! – Голос Найта Коула раздался позади меня.

Неудивительно.

Окна наших спален были напротив, и мы всегда держали шторы открытыми. Когда меня не было в комнате, Найт всегда искал меня. И наоборот.

Мне было намного тяжелее игнорировать Найта, чем мачеху, и не потому что я не любила Эди. Любила. Я люблю ее настолько сильно, настолько может себе это позволить приемный ребенок – голодной, всепоглощающей любовью, даже больше, с благодарностью и восхищением.

Я бы не сказала, что Найт был мне как брат, но он был не меньше, чем членом семьи. Он накладывал повязки на мои разбитые коленки, отгонял хулиганов, которые меня обижали, хотя некоторые были раза в два больше него. Он оказывал мне поддержку еще до того, как я сама понимала, что нуждаюсь в ней.

Единственное, что мне не нравилось в Найте, так это то, что он держал в заложниках кусочек моего сердца. Поэтому мне всегда было интересно, где он. Его благополучие было крепко связано с моим. Когда я катилась по склону к черным воротам, окружающим наш район, то подумала, а не чувствует ли он невидимую нить, не преследует ли меня лишь потому, что я тяну за нее. Потому что нам больно, когда один из нас отдаляется.

– Эй! Эй! Эй! – кричал Найт позади меня.

Эди поймала его. Слышно было, как они спорят.

– Я успокою ее.

– Но, Найт…

– Я знаю, что ей надо.

– Нет, милый. Ты всего лишь ребенок.

– А вы всего лишь взрослая. А сейчас уйдите!

Найт не боялся вступать в конфликты со взрослыми. Я всегда следовала правилам. Пока я не собиралась произносить слова, я делала все по инструкции – начиная с того, что была круглой отличницей, заканчивая помощью незнакомцам. Я собирала мусор на улицах, даже если он был не моим, жертвовала часть подарков на Рождество тем, кто действительно в них нуждался.

Но мои мотивы не были такими чистыми. Я всегда ощущала себя недостаточно хорошей, поэтому старалась стать чем-то большим. Дарья Фоллоуил, соседка моего возраста, звала меня святой Луной.

Она не ошиблась. Я играла роль святой, так как Вал заставила меня чувствовать себя грешницей.

Я быстрее закрутила педали. Дождь жестко хлестал, превращаясь в град, мою кожу покалывало от леденящей ярости. Прежде чем проскочить в ворота, я прищурилась.

Все произошло очень быстро: желтый свет ударил мне в лицо. Горячий металл задел ногу, когда машина попыталась повернуть в другую сторону. Раздался оглушительный гудок.

Я почувствовала, как что-то рвануло меня за воротник твидовой крутки с такой силой, что я чуть не задохнулась, и, прежде чем я поняла, что произошло, упала в лужу.

В тот же момент до моих ушей донесся скрежет велосипеда. Он разлетелся на куски от удара мчавшегося навстречу автомобиля. Сиденье пронеслось в нескольких сантиметрах от моей головы, а рама полетела в другую сторону. Я ударилась лицом об асфальт. Пыль, влажная грязь и кровь заполнили рот. Я кашляла, каталась по земле и пиналась в попытках скинуть с себя Найта, который сидел сверху, сжимая мою талию ногами. Машина доехала до конца дороги и резко развернулась, промчавшись мимо ворот. Град был настолько сильным, что я не могла даже разглядеть очертания машины, не говоря уже о номерах.

– Ублюдок! – заорал Найт вслед машине с такой яростью, что даже мои легкие обожгло. – Катись в ад!

Я моргнула, пытаясь расшифровать выражение лица Найта. Никогда не видела его таким – настоящая буря в буре. Хоть он и был на год младше меня, выглядел гораздо старше. Особенно сейчас. Он нахмурился, розовые пухлые губы были слегка приоткрыты, угольно-черные ресницы были настолько густыми, что служили занавесом от дождя. Капля скатилась по его нижней губе и исчезла в ямочке на подбородке. От этой простой картины мое сердце разрывалось.

Это был первый раз, когда я осознала, что мой лучший друг… эм, красивый.

Глупо, знаю, особенно принимая во внимание обстоятельства. Он спас мне жизнь, закрыв собой, чтобы меня не сбила машина, но все, о чем я могла думать, было не Вал, не Эди, не Depeche Mode, даже не то, как хрупка наша жизнь, а то, что мальчик, с которым я выросла, теперь был подростком. Привлекательным подростком. Привлекательным подростком, которому следовало бы заниматься вещами поинтереснее спасения странной подруги детства или обучения ее слову «ублюдок» на языке жестов.

Я подумала о воспоминаниях, которые Валенсиана оставила в моем сердце, но это было ничем по сравнению с той жесткой болью, которую я испытывала, глядя на Найта, понимая впервые в жизни, что он определенно точно разобьет мне сердце. Не умышленно, не специально. Но это не имеет значения. Авария или удар молнией – смерть всегда остается смертью.