— Алекс, дорогая, — засмеялась Лола. — Все, что я могу сказать, — проклятое время! Ты слишком много раз бывала в Париже, чтобы не подпасть под его чары. Это должно было случиться. Я всегда знала, что такое произойдет. И рада, что имею к этому хоть какое-то отношение. Что же касается чего-либо недозволенного… давай назовем это просто чарами другого рода.
— Угу, — произнесла я, недоверчиво поджав губы. — Все равно я докопаюсь до сути. Когда я получу свой большой материал о Луисе-Хайнце… не говоря уж о Ренате. Каким образом, черт возьми, тебе это удалось?
— Никаких романтических историй, никаких историй о Луисе-Хайнце. — Лола игриво покачала головой.
— Согласна. — Я озвучила краткую версию событий прошедшей ночи, не забыв несколько раз упомянуть, насколько искажено было мое восприятие из-за вещества, распыленного в воздухе клуба.
— Хм-хм… — произнесла она. — Интересный предлог.
— Но это правда, с какой стати мне оправдываться? Поэтому я была вынуждена отправить своей подруге в Нью-Йорк по электронной почте предостерегающее сообщение!..
Лола засмеялась.
— Мне нравится твоя история, — сказала она, задумчиво оглядывая помещение. — Не могу дождаться, пока ты снова с ним встретишься.
Впервые за день я нахмурилась:
— Думаешь, я снова увижу его?
Это привело к пятнадцатиминутному анатомированию последних слов Ника, сказанных мне. Я хорошо понимала, что женщины — особенно присутствующие тут — имеют врожденную потребность пересказывать заново каждую мельчайшую подробность их диалога с мужскими особями, и, естественно, ценила поддержку и советы Джиллиан и Лолы. Но хватит — значит хватит… Я чувствовала себя опустошенной и, пожалуй, слегка передержанной, как фотография в проявителе. Дальнейшие исследования и дикие гипотезы — только для меня и моего «альтер эго». Мы и сами вволю поиздеваемся.
— Ладно, тебе еще не наскучило? — спросила я, шутя лишь отчасти. — Не думаешь, что пришло время и тебе рассказать о твоей большой удаче? Я имею в виду, каким образом Ты нашла Ренату и как тебе удалось привлечь ее к показу?
Счастливая улыбка разлилась на лице Лолы. Она откинулась на спинку стула и слегка прикрыла глаза, будто купаясь в лучах похвалы и славы.
— Ну, начинай, — попросила я с улыбкой. — Восторгов по поводу собственных добродетелей уже достаточно. Тебе необходимо, чтобы твоя подруга в прессе отметила триумф Лолы, не так ли?
Ресницы широко открытых глаз Лолы трепетали от волнения.
— Правильнее сказать — триумф Луиса-Хайнца. Именно он привлек ее!
— Что? — Я уставилась на Лолу, допуская, что она шутит.
Но та выглядела совершенно серьезно.
— Ты правильно расслышала. Именно Луис-Хайнц заставил ее прийти.
— Как? Разве не ты сама рассказывала мне, что у него нет друзей? Однако его музы — известные супермодели?
Лола выпрямилась и покачала головой:
— Невероятно, знаю. Но это правда. Помнишь, все говорили, что Рената поселилась среди коренных жителей Амазонии, а еще болтали, что у нее какие-то темные дела в Бразилии?
Я послушно кивнула: я хорошо выучила катехизис мира моды.
— Так вот, истина где-то посередине. Она действительно была в Бразилии по поводу секретной пластической операции, но не знала, что с ней не все в порядке, пока спустя несколько недель не переселилась в…
— Перу, — выпалила я.
— Правильно, в Перу. И вот когда она почувствовала лихорадку и бродила вокруг одного небольшого поселения в поисках чистой воды, вот там-то, гляди-ка, там и оказался Луис-Хайнц. Конечно, узнал ее. В этом богом забытом углу он вырос, преклоняясь перед ней… у него даже были ее фотографии на стене. Такова сила моды…
— И что произошло потом?
— Он привел Ренату в дом своих родителей, и — помнится мне, Луис-Хайнц учился на врача? Так вот, он помог ей поправиться…
— А что с ней было не так?
— О, не знаю. Инфекция, какая-то ужасная штука типа этого, что ли. Я не расспрашивала о кровавых подробностях. Во всяком случае, пока Рената восстанавливала силы в их доме, она увидела некоторые из блокнотов с эскизами Луиса-Хайнца, брошенные в углу, уговорила показать ей его платья и убедила, что гениальность не должна быть заперта и что он просто обязан немедленно бросить медицину. А Ренате никто не может отказать.
— Нет, ты не знаешь… Все начиналось так же, как большинство скандалов из-за нее, если верить проповедям в «Женской одежде».