— Здесь не так уж страшно, — прошептала я Лоле.
— Никогда не бывает так страшно, как ты воображаешь, — прошептала она в ответ. — Теперь самая сложная часть.
Она стала протискиваться к бару в глубь ресторана, между стульями, столами и посетителями. Я последовала за ней. Бармен кинул в нашу сторону безучастный взгляд.
Лола склонилась над барной стойкой, чтобы привлечь его внимание. Я была рядом.
— Это хороший урожай винограда для «Инка-Колы»? — строго спросила она, глядя на него в упор. Ничего подобного я и представить себе не могла. Не то чтобы я прокручивала в голове подобные ситуации… Даже в самых разнузданных фантазиях типа «Алекс Симонс — репортер ведет расследование».
Бармен кивнул ей:
— Узнаю для вас. — И исчез в кухне. Я искоса посмотрела на нее.
— Что это значит?
— Национальный перуанский напиток, — пожала плечами Лола.
— А я не могла поверить, что ты не шутила насчет пароля, — прошептала я. — Чувствую себя как Нэнси Дрю. Или как близнецы Боббси. Если бы они были обе девочками, из которых одна маленькая, а другая высокая. И если бы обе действительно хорошо одевались.
— Просто жди, — сказала она совершенно серьезно. — Все будет хорошо.
— Понимаешь, что все это может войти в статью, правда?
Она вздохнула:
— Ладно, только не могла бы ты назвать его по крайней мере эксцентричным, а не полоумным? Эксцентричность не убережет тебя от крупных заказов от «Сакс»!
— Я думаю, это поможет тебе получить большие заказы от «Сакс», — засмеялась я. — Представь себе только международный показ?!
Бармен вновь появился из кухни, как бы не узнавая нас, и сразу же приступил к работе — открыванию литровой бутылки с какой-то желтоватой жидкостью. Налил немного в два высоких бокала, добавил кусочки льда, сахар и что-то, по виду напоминавшее яичный белок, перемешал и пододвинул коктейли к нам.
— Писко сауэр, — объяснила Лола. — Другой национальный перуанский напиток. Выпей.
Она подняла свой бокал перед барменом и быстро проглотила содержимое. Я, глядя на свой стакан, понюхала… и, что за черт, проглотила. Неплохо.
Лола и я уже приканчивали четвертую порцию «писко», которые бармен отправлял скользить по стойке к нам каждые двадцать минут или что-то около того. После четвертого стакана я собралась опрокинуться — несмотря на ароматный запах и сладкий вкус, виноградный бренди здорово ударял в голову, — и мы перебрались за столик в углу, который как раз освободился. Обеденная толпа поредела. Было четыре часа. Это напоминало «Ожидание» какого-нибудь Смита-Джонса — да, действительно — последнее открытие в области дизайна, вынырнувшее во время недели высокой моды в Лондоне в этом сезоне. Его показ, проходивший в бывшем цехе по переработке отходов на территории дока, длился три часа сверх расписания. (Запахи в кафе по крайней мере были куда более приемлемыми.) Если дизайнер вел себя так преднамеренно, то это была рискованная, однако умная тактика. Проведя столько времени в ожидании, мы уже обязаны были полюбить коллекцию. Все равно что встать очень рано и отправиться на распродажу образцов: вы заранее чувствуете себя обязанной купить хоть что-то.
— Как думаешь, мы выдержали испытание? — спросила я Лолу.
Она колебалась.
— Знаешь, я делала это раньше только однажды. И понятия не имею, каковы могли быть другие последствия.
— Платья лучше всего перевезти из твоего гардероба в мой в конце недели!
— А не хочешь поговорить о том парне, Нике, или о чем-нибудь еще? — спросила она. — Ты была в гораздо лучшем расположении духа, когда мы говорили о нем.
Дверь открылась, впустив дуновение ветра. Я обернулась и увидела худощавого молодого человека в джинсах «Хельмут Лэнг», черном кашемировом свитере и широких, изогнутых солнцезащитных очках «Дольче энд Габбана». Он выделялся на общем фоне так же как и мы.
— Вот оно. — Лола подняла глаза. — Ты готова?
Я кивнула.
Хельмут-бой направился к нам, выглядел он слегка раздраженным.
— Я не ожидал сразу двоих, — произнес он с сильным акцентом, по моим оценкам, жителя северного пригорода Чикаго с небольшим оттенком… наигранного драматизма. Что происходит? — У меня всего одна бандана, чтобы завязать глаза только одному человеку, поэтому второй из вас, парни, должен пообещать, что крепко зажмурит глаза. Только по-настоящему крепко!