— Знаете, он подцепил меня, — сказала она. — И я-а не горжусь этим. Я не искала знакомства, но этот парень сказал, что сделает меня «лицом» самого потрясающего дизайнерского дома моды, какого еще свет не видывал.
— Негодяй! — тихо пробормотала Лола.
— Сначала я не восприняла его всерьез, но он был привлекателен, как никто другой. — Шони пожала плечами. — Однажды днем познакомил меня с вашим другом, Луисом-Хайнцем.
— Негодяй! — повторила Лола.
Я поняла, что она так потрясена, что не способна реагировать как-то иначе. В конце концов, скольких телефонных звонков, коктейлей «писко» и диких поездок стоило ей знакомство с Луисом-Хайнцем?!
— Он оказался милейшим парнем, такой спокойный, застенчивый, — продолжала Шони.
Я взглянула на Жака, тот выглядел одновременно и гордым, и обеспокоенным.
— А его сногсшибательные платья, конечно, просто потрясли меня. Однако когда мы вернулись домой, Бартоломе кое-что сказал. — Тут она понизила голос и произнесла, как я догадалась по Долиной усмешке, имитируя Бартоломе: — «Этот Луис-Хайнц идиот, его совсем не заботят деньги, его волнует лишь то, как женщины чувствуют себя в его платьях, бла-бла-бла, глупо, глупо!» Я-а была в шоке. Тем вечером он напился, как скунс, и говорил мне, что собирается украсть секреты Луиса-Хайнца!
— Что?! — только и смогли произнести все мы. Я сжала под столом руку Жака. И старалась поддержать его взглядом — если только могла бы ободрить и саму себя.
— Я-а понимаю, это было неправильно, но я просто не знала, что мне делать, — продолжала Шони извиняющимся голосом. — Кому я могла рассказать об этом? Кто поверил бы девчонке из провинциального городишки в Арканзасе? Кроме того, он ведь взял меня с собой на показ в «Диор»!
Лола одобрительно кивнула, действительно гордясь:
— Это было превосходное шоу.
— Я завязла, — продолжала Шони. — А две ночи назад Бартоломе сообщил мне, что должен встретиться с людьми, которые могут сделать нас по-настоящему богатыми. Он приказал мне оставаться дома, но я-а не могла. Зна-а-ете почему? Я-а проследила за ним.
Дважды пересев с одной линии метро на другую, затем на пригородный поезд и потом взяв от станции такси, Шони сообразила, что следует за Бартоломе на склад в пригороде. «Лесная опушка Ника», — подумала я. Далее я разрешила себе поинтересоваться, когда же Ник Сноу соберется позвонить, но потом снова сосредоточилась на истории Шони. В конце концов она увидела Бартоломе, входящим в помещение вместе с какими-то странными людьми, тайком прокралась на склад и рыскала там, пока не обнаружила испуганного Луиса-Хайнца, заталкиваемого в кладовую двумя мускулистыми мужчинами. («Они выглядели как телохранители Бритни Спирс» — так она выразилась.)
И что она сделала? Побежала домой? Позвонила в полицию? Нет, Шони последовала за ними — и в этом месте истории мое положительное мнение о ней кристаллизовалось в законченную форму прямо на глазах! Эта девушка оказалась одной из бесстрашных женщин Юга Америки. Из той самой группы, куда входили моя мама и Лайза Роулэнд. Интересно, относилась ли к этой группе я…
Шони нагло приложила ухо к двери и подслушала, как незнакомец — она называла его Француз — сказал Бартоломе, что он и его коллеги заплатят десять миллионов евро за рисунки и выкройки Луиса-Хайнца. И они хотели оставить его у себя. (Ее школьный уровень французского, отметила я, значительно лучше моего. Потом я виновато взглянула на Жака.)
— Итак, хозяева этой бельевой фирмы действительно считали, что платья Луиса-Хайнца способны разорить их? — размышляла я вслух.
— Какое безумие, — не выдержал Жак. — Все, о чем мечтал Луис-Хайнц, было сделать мир прекраснее. Каждую женщину. Он никогда не хотел создавать корпорацию!
Лола быстро перехватила внимание:
— А я бы и не позволила! Его платья должны быть эксклюзивом.
Шони лишь покачала головой.
— Это не то, что вы думаете, — сказала она. — Компания «Ле До Ляпен» настолько мелка — я даже не верю, что Бартоломе сделал бы меня когда-нибудь ее «лицом». — Она изящно фыркнула. — Они хотят шантажировать крупные компании-производители. Собираются угрожать им с помощью этого нового дизайна. Понятно?
Я увидела: кровь Лолы вскипела при мысли о том, что творения Луиса-Хайнца наводнят массовый рынок. Жак, явно ошеломленный поворотом событий, ссутулился в своем кресле. Помимо того что я находилась под большим впечатлением от навыков французской разговорной речи Шони, еще больше я была поражена извращенной логикой этих ничтожеств от нижнего белья. Маловероятно, что их затея могла быть успешной. Но это никак не могло помочь Луису-Хайнцу.