— Не могу сказать, — ответил я. — Но я бы удивился, если бы это привело к каким-либо неприятностям. Насколько мне известно, киты не являются сверхчувствительными к лекарствам.
Мы отправились на бортик «бассейна-изолятора», где Танук уже сотрясал грезы ночи. Надо сказать, он ужасный соня и не в его привычках быстро просыпаться. От его теплого дыхания в прозрачном февральском воздухе поднимались небольшие клубы пара. Яркое солнце так и засияло на блестящем, выгнутом в дугу теле, когда он повернулся на бок, чтобы удостоить чужаков взглядом умного темно-карего глаза.
Для работы зубоврачебной бригады на бортике бассейна была устроена платформа. Ассистентка Саманта начала раскладывать хитроумный инструментарий Питера на столиках, покрытых стерильными зелеными скатертями. Возможно, это было похоже на перенесенный в XX век обычай инквизиторов показывать обвиняемому орудия пытки. Но в действительности эти уникальные инструменты приносили облегчение зубам диких животных по всей Европе.
Начали прибывать телегруппы и репортеры: стоматология косатки представлялась слишком шикарной новостью, чтобы ею можно было пренебречь. Брюс уговаривал Танука открыть пасть, чтобы Питер мог сделать предварительный осмотр. Дыра оказалась размером с мозговую горошину.
— Вот так бы и удержать его, — сказал Питер. — Пока полость рта будет находиться над поверхностью воды, мы сможем начать заполнение.
Он уже решил, как будет проводить операцию. Каждый раз косатка будет открывать пасть на две минуты, и, пока она будет держать ее открытой, он будет заполнять полость — но отнюдь не привычным силиконовым гелем, нейлоновыми стопорами или другими материалами, которые в ходу у стоматологов. Нет, он заполнит ее материалом «Блю-Тэк», который в ходу у всяких самодельщиков для склейки различных предметов. Его можно будет легко извлечь из полости, когда косатка снова откроет пасть.
— Прекрасно! Давайте приступим! — Питер надел на голову лампу и готов был пустить в ход высокоскоростную дрель. Его голова, похожая на чертополох, блестела в утреннем сиянии солнца.
Но в этот самый момент Танук решил, что, при всей безболезненности предстоящей операции, он ничуть не хуже любого двуногого пациента и волен сам выбирать себе дантиста. Он доверит свои зубы только одному человеку — Брюсу. Вся прочая публика, за исключением Джона, не внушала ему доверия в достаточной степени — что поделаешь, мы для него чужаки! Так что когда Питер подступился со своими инструментами, Танук накрепко закрыл свою пасть. Брюс попросил его сказать «а-а». Косатка широко разинула пасть. Но стоило Питеру запустить туда руку, как Танук пренебрежительно окатил его водой и накрепко закрыл пасть. Как вы сами понимаете, разжать челюсти кита силой не получится: это вам не домашняя собака.
Питер передал сверло Брюсу. Что ж, попробуем так: Танук позволит своему другу вставить вращающийся инструмент себе в дупло, а Брюс передаст его Питеру. Зубастые челюсти обязывающе раскрылись. Сверло жужжало в руках дрессировщика. Но от глаз Танука не ускользнула подмена. Он снова отплыл от бортика. Нет, не получилось никакого сердечного союза с этим некогда исландским, а теперь французским китом. К моему удивлению, когда попробовал Джон, его ждало не менее горькое разочарование. Когда попытался я, Танук не открыл пасти даже для крохотной улыбки.
С каждым часом Танук делался все более несговорчивым. Откуда было знать ему, что Питер — один из самых преуспевающих модных дантистов из лондонского Уэст-Энда? Для него существовал только один специалист по зубоврачеванию косаток — англичанин из Брайтона Брюс Уолтон. Только он был посвященным!
— Как похоже на кита, — сказал Джон, цитируя Полония и качая головой.
Мы собрались для консилиума. Решение было вынесено быстро и единогласно. Первым в истории лицом, которое высверлит полость зуба у косатки, станет Брюс. Знаменитый доктор Питер станет ему ассистировать. Ассистировать Питеру будет, как и предполагалось, его ассистентка Саманта. Я буду ассистировать ассистентке ассистента.
Брюс немедленно приступил к сверхкраткосрочным курсам сверления зубов. Питер инструктировал его, какие сверла, когда и в каком месте использовать, — когда цилиндрические, а когда сверло в форме дубинки; как подступиться к конической полости; как и когда пускать дрель на полную скорость, а когда — на меньшую. Пока мы беседовали, Танук смотрел на нас из-за края бортика. Возможно, злорадствовал по поводу того, как мы мучаемся.
Итак, главным оператором теперь будет Брюс. Наделенный чрезвычайными полномочиями, он послал нас всех… в ресторан: пусть у Танука создается впечатление, что мы убрались с глаз долой. А главное, в ресторане аквапарка подают таких шикарных устриц «Сен-Жак» и такое превосходное вино «Бандоль». А что касается самого Брюса, то ради такого святого дела он может и потерпеть. Как только мы удалились, Брюс начал хирургию. Ему потребовалось три часа, чтобы высверлить полость. Когда Питер вернулся и осмотрел ее, то сказал: «На удивление превосходно». Читателю ведомо чувство, когда дантист прекращает сверление и начинает пломбирование — всякий испытывает при этом чувство облегчения. То же самое чувство испытал и Танук. Когда Брюс выполнил свою миссию и отошел на второй план, а жужжащие инструменты были убраны, Танук милостиво позволил Питеру приступать к лечению корней и пломбированию. Саманта подавала ему одну субстанцию за другой.