Ну почему я умею любить, спросил он себя, рассматривая пузырьки газа, прилипшие к стеклу, почему я умею говорить о любви только этими завитушками перифраз, метафор и образов, почему я вечно в заботе о том, чтобы приукрасить, пришпилить к чувствам кружевную бахрому, излить восторг и тоску в пошлом ритме минорного фаду, чтобы душа раскачивалась под душещипательные мелодии а-ля Коррейя ди Оливейра[93] в рясе, тогда как все это чисто, ясно, прямо, не нуждается в красивостях, строго, как статуя Джакометти в пустом зале, и так же скромно-красноречиво: возлагать слова к ногам статуи — все равно что класть бесполезные цветы на грудь покойнику, все равно что дождю танцевать над полным воды колодцем. Черт меня побери вместе с моим романтическим сиропом в венах, вместе с вечным неумением произносить сухие и точные, как камень, слова. Он запрокинул голову, сделал глоток и почувствовал, как жидкость сернистым стеарином медленно струится по горлу, взбадривая вялые нервы; он злился на самого себя и на вычурные пассажи из журнала «Кроника феминина»[94], каленым железом запечатленные в мозгу, он считал себя архитектором собственной пошлости, пренебрегшим образцовым высказыванием Ван Гога «С помощью красного и зеленого цветов я пытался выразить все самые отвратительные страсти рода человеческого»[95]. Грубая откровенность фразы художника вызвала у него физическое ощущение щекотки, как бывало, например, когда он слушал «Реквием» Моцарта или саксофон Лестера Янга[96] в «Этих глупых вещах»[97], когда ощущаешь музыку телом, как будто мудрые пальцы легко пробегают по затекшей ягодице.
Он заказал еще пива и попросил телефон у официанта, объяснявшего коллеге суть своих претензий к учительнице французского языка в школе, где учился его отпрыск, и набрал номер, записанный под диктовку блондинки на странице, выдранной из миссионерского журнала: девять или десять гудков — и никакого ответа. Он положил трубку и набрал номер снова, надеясь, что на телефонном узле перепутали провода и что голос Марлен Дитрих, тихий, но отчетливый, как голосок сверчка Пиноккио, вот-вот донесется до него через дырочки в черной пластмассе. Однако в конце концов пришлось вернуть телефон официанту.
— Тетушки нет дома? — поинтересовался тот с добродушной иронией капитана алкогольного судна, готового к долгому ночному рейсу.
93
Антониу Коррейя ди Оливейра (1879–1960) — португальский поэт, убежденный монархист, получил признание в годы так называемого Нового государства (диктатуры Салазара), когда его стихи вошли в школьные хрестоматии.
94
«Crónica Feminina» («Женская хроника») — журнал, основанный в 1956 г., известен своими фотосериалами, предшественниками радио- и телесериалов.
95
Цитата из письма Винсента Ван Гога брату Тео, в котором художник дает пояснения к своей картине «Ночное кафе».
96
Лестер Янг (1909–1959) — американский тенор-саксофонист и кларнетист, один из крупнейших музыкантов эпохи свинга.
97
«Эти глупые вещи напоминают мне о тебе» — песня, написанная в 30-е гг. прошлого века английским композитором Джеком Стрейчи (1894–1972) на стихи английского поэта Альберта Эрика Машвица (1901–1969), который иногда подписывался псевдонимом Хольт Марвелл. Ее исполняла Элла Фицджеральд и многие другие прославленные джазовые музыканты.