Врач обменял две банкноты по тысяче на фишки по пятьсот эскудо и подсел к столу своего любимого французского банка[132], за которым почти никого не было, потому что игра там шла не совсем чистая. Спиной он ощущал исступленную нервозность за столами с рулеткой, которая вечно выводила его из себя жуткой медлительностью: крупье все считал и считал бесконечные столбики фишек, а вокруг роились игроки, склоняясь к зеленому сукну, как нацелившиеся на жертву богомолы. Особенно бросалась в глаза очень высокая и очень тощая англичанка в платье на бретельках, болтающемся у нее на ключицах, как на вешалке, вся еще лоснящаяся от кремов для загара. Фишки выскальзывали из ее скелетообразных пальцев, когда она протягивала их к столу через головы других игроков угловатыми движениями подъемного крана. Крупье объявил малый, чипер собрал проигравшие фишки и удвоил выигравшие. Врач заметил, что женщина слева от него записала три малых подряд после двух больших, так что подвинул фишку ценой в пятьсот эскудо в зону больших и стал ждать. Сначала разведать обстановку, сказал он себе, как обычно поступала мать на рынке: хоть какая-то польза от бесконечных наблюдений за тем, как она торгуется, покупая фрукты. И улыбнулся, представив себе, какие слова мать, сама осмотрительность и экономия, сказала бы, увидев, как он рискует суммами, которые ей казались заоблачными, как он поздно ложится спать, отчего все больше опаздывает по утрам в больницу, как он стремительно катится по наклонной плоскости к неминуемому краху: трагические истории о состояниях, промотанных в казино, звучали зловещим рефреном на семейных сборищах из уст аэдов племени. Тетушка Манэ, восьмидесятилетний памятник истории, чья улыбка пробивала зигзагообразный путь сквозь броню из засохших румян и кремов, спустила в свое время фамильное серебро в баккара и пользовалась закладной вместо удостоверения личности.
— Малый, — сказал крупье, ставя на стол стакан для костей и тут же начав перешептываться с инспектором, причем оба нежно склонили друг к другу головы, как апостолы на Тайной вечере: Иисус и Иоанн в совместном упоении Святым Духом. Чипер смахнул фишку врача со стола так стремительно и ловко, как хамелеон подхватывает языком зазевавшуюся муху. Женщина добросовестно записала: малый, это была толстая блондинка не первой свежести в шубе из искусственного меха на пухлых плечах, профиль ее был точь-в-точь как на овальном портрете Лавуазье из учебника физики для четвертого класса лицея, и ставила она каждый раз по двести пятьдесят эскудо с яростной решительностью игрока, который упорно проигрывает. С противоположной стороны стола какая-то потертая старушка метала по двадать упрямых эскудо на тузов в надежде на чудо. Двое с лицами разбогатевших прорабов пребывали в колебаниях, покусывая кончик спички, этакая жевательная резинка уроженцев Томара, подумал врач, вновь делая ставку на большой, каракатицы в собственных чернилах, дизельный «мерседес» цвета тусклого золота, и на фасаде дома надпись: Вилла Мелита. Женщина в пластмассовом леопарде пропустила ставку. Выпало 12, 13, 14, 12 и 18, прорабы поставили по пять тысяч эскудо на малый. Некто юный и рыжий вынырнул из-за спины врача и поставил пятьсот на большой: хана мне, подумал психиатр без видимой причины, если не считать пророческого спазма в районе пищевода. Он протянул руку к своей фишке и уже почти дотянулся, чтобы забрать ее, когда крупье поднял голову и с жестоким равнодушием обронил: Малый. Крупье и аналитики, черт бы вас побрал.
132
Французский банк — португальская игра в кости, в которую играют в казино. Крупье мечет три кости, игроки ставят на сумму выпадающих очков. Есть три варианта: большой, когда сумма составляет от 14 до 16 очков, малый, когда сумма от 5 до 7 очков, тузы, когда сумма составляет 3 очка. Выигрыш, когда выпадает большой или малый вариант, равен ставке, а если выпадут тузы, то в 60 раз превышает ставку.