Но вскоре он уже находился в условленном месте в парке, нарочно спиной к дорожке, откуда мог появиться человек. Он хотел увидеть этого человека в последний момент, смотреть на пустую дорожку было невыносимо. Утром, сам не веря тому, что делает, он написал сообщение и получил ответ: «Могу в 11».
В 11:00, тихо, почти неотделимо от шороха листьев послышались шаги.
— Здравствуйте!
Обернулся.
— Я не опоздала?
Маша запыхалась. Она была совсем не такая, как вчера. Детскость, включавшаяся при родителях, исчезла. Дмитрий удивился, насколько перед ним стоял другой человек. Она поправила волосы. И это было так: сначала рука взлетела вверх, потом волосы назад, закрыли верхушку отеля постройки 1887 года, и только после этого взлетели голуби с крыши отеля. Рука пригладила волосы, опустилась вниз.
— Здрасьте, — сказал Дмитрий, но больше было сказать нечего. — Посидим где-нибудь? Вы голодная?
Это хорошо получилось: как будто он не приглашает девушку в кафе, а хочет накормить голодного ребенка.
— Лучше погулять, — сказала Маша совсем по-детски, и снова вся ее взрослость показалась придуманной, как будто это была его собственная взрослость.
— А, ну пойдемте! Хотя я тут забыл уже все… Как родители?
— Хорошо… Устала от них вчера. Хорошо, что вы написали…
Ему стало страшно оттого, что можно стать счастливым вот так за секунду, и он небрежно сказал:
— Ну, мы же вчера не договорили… про профориентацию.
— Да, — сказала Маша.
— Да, — сказал Дмитрий, — я же обещал, а то времени не было на дне рождения.
— Да, — сказала Маша.
— Да, — сказал Дмитрий.
Они пошли из парка вдоль по улице. Платаны шумели и склонялись арками. Тени от крон то рвались и сливались со светом, то чернели и уходили в темноту ближе к домам. Дмитрий заметил, что жался к этим теням, отворачивая к стенам голову. Ему хотелось побыстрее уйти из центра, казалось, что из-за каждого угла может появиться Семен.
И вот они шли уже пять минут, десять. Два, три, а потом много перекрестков осталось позади, а разговора про профориентацию не начиналось. Кроме Семена его со вчерашнего дня в этом городе знали человек двадцать, и взрослых, и Машиных сверстников. Земля горела под ногами. Дмитрий не выдержал, остановился. Встал в самую глубокую тень.
— Вот, если посмотреть отсюда, видно надстройку над последним этажом. Сам дом построен в середине девятнадцатого века, а надстройка в стиле «модерн» сделана уже в десятых годах двадцатого.
Маша тоже встала в тень.
— Ее все никак не отремонтируют, — сказала она, — папа говорит, что мэрия деньги выделила, и все потом тихо украли.
Дмитрию почему-то не понравилось, что она заговорила про папу. Вспоминать Семена не хотелось. Маша улыбнулась во все зубы и сказала:
— Кофе хочу.
Она была на расстоянии вытянутой руки.
— Я тут кафешек не знаю, вам виднее.
— Пойдемте, покажу.
Прошли дворами, через автомобили и котов. На параллельной улице, еле заметный в кронах, над брусчаткой навис балкон с кованой оградой.
— Здесь в девяностых годах был компьютерный класс, а до этого… — Он вдруг замолчал, потому что в советское время здесь была женская консультация. Но говорить об этом Маше было неудобно.
— А до этого — женская консультация, — сказала Маша, — пойдемте.
Заказали кофе, уселись на балконе. Теперь их не было видно ниоткуда. Можно было просто сидеть, смотреть в глаза, не оборачиваясь, не чувствуя себя вором. Как ребенок, отбежавший к окну и уткнувшийся в штору, он решил, что если ничего не видит, то и его не видно, мира вокруг больше нет. Чашку кофе он заказал максимального размера, потому что по законам физики она дольше остывает, ее дольше можно пить, дольше здесь находиться.
— А что вы вчера так быстро ушли? — спросила Маша.
— Ну, вы танцевали.
— Я особо не хотела. Просто Кирилл достал уже, прям заставил танцевать.
Ему это не понравилось. Он помолчал.
— Простите, вы так говорите, как будто я знаю, кто такой Кирилл.
Она сосредоточилась, потом улыбнулась.
— Ну, это парень Наташи, они раньше с Ирой ходили.
Он удивился тому, что молодежь до сих пор использует это слово. В годы его юности так говорили: встречаться было негде, поэтому парень с девушкой не «встречались», а «ходили». В прямом смысле, по улицам. Стало приятно, что все прояснилось, и этот Кирилл, который раньше ходил с Ирой, сейчас парень Наташи. Ну, а то, что позвал танцевать, — здесь же ничего страшного нет… Ну, да… Ничего страшного… Кирилл…
— Вам, наверное, хочется сейчас с друзьями общаться, а вы тут со мной сидите.