Уже семь или даже восемь убитых! Да Мамаше Ло придется работать наравне со своими девочками, чтобы замять этот скандал…
Я почти загнал беглянку в угол, когда та вдруг выкинула финт – длинным прыжком взлетела на стену и, пробежав по ней параллельно полу, точно гигантский таракан, приземлилась на пол уже у меня за спиной.
Мы наперегонки рванули обратно в коридор и, не сталкиваясь уже ни с кем, в мгновение ока пересекли его. Казалось, более легкая и длинноногая дьяволица, не обремененная добрым пудом железа, имела преимущество, но как раз собственная быстрота и сыграла с ней злую шутку.
Коридор сделал резкий поворот, выводя на лестничный пролет, и внезапно закончился – так внезапно, что беглянка с размаху налетела на стену, тяжело шлепнув по ней тугим бюстом и сочным бедром. Толчок отшвырнул ее назад, сбил с ритма, заставив замешкаться. Всего-то секунда, но мне хватило, чтобы, ловко обогнув угол, выскочить прямо на беглянку и упереть дуло «единорога» в красивое лицо, искаженное гримасой ненависти и страха.
– Стоять, кур-рва! – торжествующе клокотнуло в горле. – В ствол забита серебряная пуля! Хватит даже для твоей головы!
Тяжело дыша, работница Мамаши Ло замерла.
Все, набегались. Теперь будем играть.
Глава V
Мальчишка и пес
Несколько секунд мы провели, неподвижно стоя друг напротив друга. Я – с пистолетом в вытянутой руке, почти касаясь ее носа, суккуба – вжавшись в стену и тяжело дыша. Ее глаза, темные и влажные, будто две маслины, буквально впились в черное жерло наставленного «единорога», словно пытаясь переглядеть его и заставить отвернуться в сторону.
Ага, как бы не так!
Не опуская оружия и чутко карауля малейшее движение адской блудницы, я медленно потянулся свободной руку к поясу. Взгляд бестии так же медленно переместился с пистолета на меня.
Взгляд раба, схваченного в полушаге от свободы.
От него веяло такой тоской и таким отчаянием, что, будь я чуть менее толстокожим, чего доброго, пустил бы слезу сочувствия. Только кому тут сочувствовать? Этой стерве, оставившей только на втором этаже больше дюжины искалеченных и выпотрошенных смертных?
Нет, право, не тот расклад.
Да и глупо ждать сочувствия от Выродка.
– Я знаю тебя, – срывающимся голосом произнесла суккуба. – Сразу узнала. Ты тот самый наемный убийца. Nor-quasahi, работающий на смертных! Твое имя многим известно в Преисподней, Сет Слотер!
Ее роскошная грудь волнующе вздымалась и опадала.
Кровь и пепел!
Роскошная – не то слово. В данном случае – больно уж неполное и недостаточное.
Будь я моим собственным племянником Джадом, периодически изводящим хорошую бумагу на неважные стихи, наверняка придумал бы с полдюжины более точных и образных определений. У него это легко получается:
Мне же на ум лезли только банальные «потрясающая», «совершенная» и «идеальная». Причем любой из этих эпитетов с равным успехом можно отнести не только к персям, но и ко всей их хозяйке.
Целиком.
Ах, право же, хороша!
Даже слишком. Сколько ни гляди – ни одного недостатка или изъяна! Благо, есть возможность оценить – из одежды на девице имелись лишь золоченые украшения в ушах и полудрагоценный камень в пупке на тортар-эребский манер. Статная, с гладкими округлыми бедрами, плоским животом и великолепной грудью, даже на вид такой упругой, что останется стоять торчком, положи ее на спину. Грива черных маслянистых волос, завитых в бесчисленное количество мелких колечек, спадала ниже лопаток, а точеному породистому лицу позавидовала бы эльфийская принцесса. Не меньше фигуры завораживали ее глаза – слегка раскосые, темные и абсолютно бесстыжие, с похотливыми бесенятами, пляшущими в зрачках, неестественно расширившихся, точно от гаш-порошка. А припухлые губы природа, несомненно, даровала ей с одной-единственной целью – расточать поцелуи. И не только их.
Просто диво как хороша, чертовка!