Принадлежность к тому или иному клану для смертных особого значения не имеет: Выродками кличут каждого, чьи жилы отравлены благословенной кровью нашей жуткой матери. Кличут, понятно, за глаза, потому как иначе можно тут же лишиться языка и почти наверняка – вместе с головой. Да и саму душу могут вытрясти самым натуральным образом.
Дети Лилит злопамятны, обидчивы и мстительны. Прямо как их мать.
Я так долго распинаюсь о любезных и нелюбезных родичах, дабы вы могли лучше представить себе, каково это – быть Выродком, которого даже среди своих принято именовать Ублюдком. Это сняло бы сразу много вопросов.
Да, я истинный Слотер – Слотер по праву крови. Другого права, впрочем, и не существует. Мои раны, как положено, дымятся на солнце и воняют серой. И наследие Лилит проявилось во мне, как и во всех прочих родичах, даровав уникальный Талант – не самый блестящий, но не такой уж плохой. Суть его проста: в любой, даже самой безысходной ситуации судьба щедро подбрасывает мне шанс. Десять из ста, пяток из тысячи или один на миллион – неважно. Главное, что шанс есть всегда. А дальше дело только за тем, чтобы вцепиться в него покрепче и, если понадобится, зубами выгрызть.
Последнее у меня неплохо получается, ибо папочкино наследие тоже оказалось хоть куда – оно отлилось в семь футов роста и мускулатуру перетрудившегося молотобойца. Носители Древней крови и без того значительно превосходят смертных силой и скоростью реакции, а я уродился редким здоровяком даже среди них. Точеным рельефом мышц и совершенной атлетической статью ни скульпторов, ни художников мне не поразить, зато по силам взять иную статую за ноги и с ее помощью по плечи вбить в пол любого ваятеля. Вот любого, на какого ни покажи.
В папочке-то все и дело.
Это из-за него я – Ублюдок.
Существует факт, не требующий доказательств: кровь и наследие Лилит передаются только по мужской линии. Женщины наших кланов способны зачать исключительно от своих мужчин. Связь с представителями других семей считается невозможной из-за взаимной и неукротимой ненависти, любовно выпестованной веками вражды. Связь же со смертными мужчинами, сколь бы велики их достоинства (во всех смыслах) ни были, никогда не приводила ни к чему плодотворному, за исключением разве что сомнительного удовольствия. У многих женщин Древней крови периодически появлялись любовники вне кланов, причем в самом разном количестве, но чтобы от них понести?
Так было до тех пор, пока Анна Слотер, дочь и старшая супруга патриарха Эторна, не стала тяжела мной.
Сначала все полагали, что произошла какая-то ошибка. Моего отца, гуляку и бретера с севера, семья разделала на кусочки, пытаясь обнаружить в его жилах хоть каплю Древней крови. Впустую. Он оказался самым обычным смертным из племени варваров-халагов – тех самых свирепых «охотников на белых медведей», что обеспечили брату Петрониму место в пантеоне мессианских святых, выставив его на мороз и поливая водой, пока тот заживо не обратился в глыбу льда. Возможно, отец был более горластым, более наглым и более рослым, чем большинство его соплеменников, но все одно – смертным.
Мою мать (да и меня заодно с нею) любознательные родичи, войдя в раж, тоже намеревались разобрать на части и разложить по пробиркам, – разумеется, сугубо в научных целях! – но, к счастью, Анна Слотер занимала достаточно высокое место в иерархии клана. В конце концов, она приходилась одновременно и дочерью, и супругой патриарху Эторну, так что с нас хватило пары месяцев бесконечных анализов и опытов, произведенных в алхимических лабораториях Кэр-Кадазанга, которые все одно ничего не выявили.
Никто так и не смог объяснить, как и по какому капризу природы я вообще появился на свет. Даже тени предков-Слотеров, призванные для совета встревожившимся кланом, и Кэр – душа нашего родового замка – лишь невразумительно пошептались меж собой и самовольно прервали спиритический сеанс.
Я был уникален.
Жаль только, никого это не восхитило. Как раз напротив – клан отвернулся от меня. Родственников можно понять: среди них появился первый и единственный бастард за все время существования Древней крови! И надо же такому случиться, чтобы шанс явить миру такого ублюдка выпал именно Слотерам!
Насмешка судьбы.
Долгое время одним фактом своего существования я вызывал у сородичей раздражение и неприязнь. От их гнева меня оберегало только сомнительное заступничество матери и негласное указание патриарха: «Не истреблять! Пусть растет, а там посмотрим, что из этого выйдет».