И я хочу, чтобы парень хотел еще и весь мир. Я хочу, чтобы он был амбициозным, чтобы он хотел большего, больше того, что у него есть сейчас. Я хочу жадности. Я хочу алчности. Я хочу, чтобы у него было два желания: я и завоевать мир.
Но этого, к сожалению, практически не встречается. Те, с которыми можно заниматься сексом – хорошим, горячим, долгим сексом – не амбициозны. Даже не инициативны. Парни, которых мне надо брать за руку и тащить в постель, и там они будут лежать и все.
А если у парня есть амбиции, он говорит, что хочет чего-то добиться, хочет что-то сделать, то как только доходит до действия – оказывается, что все это миф, а амбиции взяты взаймы. У родителей, у героев фильма, на курсах пикаперов.
Единственная страсть, на которую они способны – это страсть к имитации. Что они точно умеют – это имитировать.
Ты этого не знаешь, ты с этим не встречаешься. Не только потому, что ты парень, но ты даже не понимаешь, что это такое – разделять эти два желания. Из всех парней, с которыми я занималась сексом, ты пока единственный, кто не делит эти вещи, не разводит их. Ты – парень, который не видит, что это не два разных желания, а одно. Жажда секса и жажда амбиций.
Собственно, я поэтому тебе и говорю это все так откровенно. Ты и понять можешь, о чем это вообще.
Маша отдает мне сигарету.
Я понимаю, о чем она. И понимаю, почему она перешла на английский. Я рассматриваю водителя в зеркало заднего вида. Есть ли в нем то, о чем она говорит?
Он примерно одного с нами возраста, у него темные короткие волосы, он небрит. Вид помятый и усталый – такого вида в молодости добиться очень трудно, а если добился, выглядишь очень сексуально. На нем спортивные брюки и футболка с надписью.
Маша смотрит в навигатор.
– О, проедем мимо экрана. Узнаю, что сегодня звезды сулят.
– Ты не пробовала читать гороскопы? – спрашиваю я.
Рядом с выездом из парка N стоит большой монитор, по которому все время показывают социальную рекламу МЧС. Маша уже пару лет, сколько он стоит, пользуется им как гаданием. Она мысленно задает вопрос и смотрит, что показывают на этом мониторе, когда проезжает мимо.
– Это банально. Экран гораздо веселее. Тем более, всегда есть элемент неожиданности, я еще ни разу не видела двух одинаковых роликов.
Я затягиваюсь, приоткрываю окно и выпускаю дым изо рта, он лентой вытягивается в щель.
Маша что-то говорит, я делаю усилие над собой и начинаю ее слушать.
– Я купила винил Боуи, – Маша рассматривает глаз в маленьком зеркальце, – Честно, никогда не слушала подробно. Обложка понравилась, и название милое – «Язычник». Он сидит на обложке с такими белыми глазами и рвет книгу. Мне понравилась обложка, и я купила. Включила и болтаюсь по дому, занимаюсь своими делами. И так, знаешь – не вставляет. Ну не радует. Ну, что-то там происходит, но где вот этот вот все – величайший музыкант всех времен и народов. Нету. Я, значит, слушаю, слушаю – думаю – зря купила. Дохожу до четвёртой песни, а там такой есть момент в припеве – его голос – просто у меня аж… не знаю, мурашки побежали. Он как-то так делает. Голосом. Какой-то такой переход. Я была в восторге. Поставила снова эту песню. Раз пять. Стою у проигрывателя и снова и снова слушаю одно и то же. Поставила с самого начала. Прослушала. Пошла в интернет искать – все, что вы хотели знать о Боуи. Смотрела, смотрела, нашла кучу рецензий. Все рецензии того времени, все пишут примерно одно – Боуи исписался, все последующие альбомы – это, мол, типа перепев первой работы.
Мы тормозим на пешеходном перекрестке, дорогу переходит старуха в свалявшейся искусственной шубе и мокрой меховой мужской шапке.
По радио передают новости. Мы замолкаем.
Ведущая с нейтральной интонацией рассказывает о ситуации в аэропорту. Самолет с правительственной делегацией захвачен террористами. Пока не известно, какие у них требования. Они не выходят на связь. Известно, что на борту находятся депутаты Государственной думы, несколько членов Cовета Федерации и администрации президента. Ведущая называет несколько фамилий предположительно находящихся на борту людей.
«К другим новостям», – говорит ведущая.
– Короче, – продолжает Маша, закуривая новую сигарету, – я иду на следующий день в «Пушкин-тау», я там видела этого «Зигги Стардаст и какие-то пауки». Ну, помню, что прошлый раз видела. Нахожу, покупаю. И у меня срывает крышу. Не потому что это так круто. Совсем нет. Это круто, но я все это уже слышала раз пятьсот в разных вариантах. Просто я вдруг нахожу исток. Там в этом альбоме все. Вся музыка семидесятых и начала восьмидесятых. Там даже «Мэри Поппинс, до свидания». Все эти «Сны, где сказка живет среди чудес» и «Леди совершенство». Ну то есть я слышу их куски там. То есть я реально понимаю, почему его называют величиной. Один альбом, который сформировал как минимум два десятилетия. О!