Меня чуть не вырвало. Я все хотела спросить, чей был показ, набрать потом и спросить – какого хуя.
Я улыбаюсь Жеке тепло и нежно. Мне очень нравиться ее непосредственность, она одна из немногих, кто умеет говорить так просто. Она очень искренняя и, если ей что-то не нравится или ее что-то раздражает, она практически никогда не сдерживает себя.
Это, конечно, иногда доставляет ей массу неудобств, пару месяцев назад она даже разошлась с хорошим парнем из-за этого. Но, с другой стороны, подобный стиль поведения очень легко отделяет зерна от плевел, и если рядом с этой искренностью остаются люди, значит, они ее любят не за что-то, а просто любят такой. Я очень ценю в ней это качество. По большому счету она практически единственный человек – исключая Машу, – который скажет тебе все в лицо. Плюс ко всему она профессиональный фотограф – и от этого ее мнение в некоторых вопросах становится кратно ценнее.
– Жека, – говорю я и хитро улыбаюсь, глядя на нее немного искоса, – сегодня тот день.
Жека тоже начинает улыбаться, все проблемы стекают, как вода, и смотрит на меня точно так же как и я:
– Я жду звонка, – отвечает она.
Мы замолкаем на секунду. Я поднимаю голову и оглядываю клуб. Вокруг много красивых и нарядных людей. Но лица, которые я вижу, и взгляды – напряженные. Как будто никто не веселится просто так. Все веселятся с целью и поминутно сверяются – все ли видят, как им весело, все ли понимают.
Или это мне это просто кажется, потому что я сам напряжен?
Меня снова мутит, как тогда. На танцполе мигают стробоскопы, вокруг жарко, запахи парфюмов и пота смешиваются, и если раньше меня эта смесь соблазняла, то теперь кажется вонью, горячее тело слегка наваливается на меня сзади, пытаясь пробиться к бару, привлечь внимание бармена. Я покрываюсь холодным потом. В животе вдруг образуется точка черной кислоты. Меня скручивает спазм.
Я оглядываюсь по сторонам, крепко держась за барную стойку. Жека что-то говорит мне, но я не слышу ее. Я глубоко вдыхаю и пытаюсь сосредоточиться на ее губах. Спазм проходит. Наступает вторая стадия – лихорадка. Меня знобит.
– Что? – спрашивает Жека, поймав, видимо, мое состояние.
– Мне надо в туалет. Прости, зайка, если что, мы в чилауте, подгребай.
Как только я отворачиваюсь, улыбка сходит с моего лица. Мне физически трудно улыбаться. На лбу выступает мелкая испарина – ваш лоб как бисерный. Мне реально хреново.
Я спускаюсь со второго этажа и иду в сторону туалета. Здесь прохладней, и я чувствую недолгое облегчение.
Мне навстречу движется Алла. Я не успеваю от нее спрятаться: свернуть некуда, мы как будто входим в пространство, специально освобожденное для нас, как в центр хоровода или око торнадо. Здесь даже, кажется, тише, чем вокруг.
Я на секунду представляю себе, что сейчас мы начнем разговаривать в центре круга, а все повернутся к нам лицом и будут ладонями задавать ритм. Что-то среднее между проповедью в афроамериканской церкви и песней из «Танцующей в темноте». И я бы отказался, но приходится идти вперед не сворачивая.
– Костик, – скалится она.
Алла из тех девушек, которые не замечают тебя, пока не узнают, сколько ты зарабатываешь. Тебя не существует, если ты не соответствуешь ее представлениям о том, как должно и правильно. Она молодая, здоровая, хотя лицо уже складывается в ту маску, с которой она встретит первые морщины: маску глупости, презрительности и высокомерия.
Слово «телочка» в своем самом изначальном смысле – молодая корова с выменем – описывает Аллу более, чем полностью.
При этом, и все это знают, Алла – это удивительная смесь снобизма и глупости. Она всегда позитивно настроена, она всегда улыбается, она всегда одета в последнюю коллекцию. И она всегда готова переступить любого, кто вдруг окажется на ее пути к цели, которую она считает важной. Включая даже тех, кого она зовет «настоящими подругами». Грубо говоря, если бы у нее был шанс, переспав с мужем лучшей подруги, развести их и самой выйти замуж – она бы это сделала.
При этом она искренне гордится этими своими качествами. Гордится тем, что, как она это описывает, она «всего в этой жизни добилась сама».
Эта гротескная версия социал-дарвинизма: перегрызть глотку любому, но не ради выживания, а ради более престижного места на пляже, ради зонтика и лежака, ради полотенца с головой медузы, ради пластиковых сланцев с логотипом LV.