Иногда это даже забавно. Возможно, поэтому ее подруги – скучающие жены богатых людей, которым ничего нельзя, – продолжают с ней общаться. Есть что-то зловещее в том, как Алла, как танк, сминает все на своем пути. Эта энергичность и неразборчивость производят впечатление.
Зарабатывает она тем, что, грубо говоря, челночит – возит баулы с дизайнерской одеждой из Милана и Парижа своим «подружкам». Глядя на то, как она одета – вся в «знаковых» вещах модных домов без учета фигуры, цвета и уместности – я вспоминаю, как она почти в самом начале нашего знакомства сказала что-то вроде: «Я с двенадцати лет читаю VOGUE. Я все знаю о том, как правильно одеваться».
– Костик, – скалится Алла, – я так рада. Как ты?
– Спасибо, хорошо, – я замолкаю, но при этом не делаю попыток уйти, а просто смотрю на Аллу, по-моему, даже не моргая. Голос мой не интонирован, выражение лица – совершенно пустое.
Алла механически поворачивает голову, как будто кто-то, подсказывающий ей слова, перешел к другому плечу.
– У меня тоже все хорошо, – говорит Алла, после небольшой паузы. Мне кажется, я слышал, как в ее голове звякнул колокольчик в тот момент, когда мозг преодолел провал в разговоре.
Пытаясь сгладить неловкость, которую, как ей кажется, она допустила, Алла начинает тараторить.
– А мы с Артурчиком расписываемся. У меня сегодня девичник, – тараторит она первое, что приходит на ум, одновременно пытаясь втянуть меня в свое частное. Очередная манипуляция. Как будто это сделает нас ближе – ведь она поделилась таким важным и интимным со мной.
Зная Аллу, я думаю, на что ей пришлось пойти, чтобы довести хотя бы до «помолвки», как она завтра назовет это в инстаграме. Какое-то тотальное отсутствие рефлексии, непонимание, что, возможно, ты что-то делаешь не так. И эти манеры танка, с которыми она уже который год пытается завести хоть какие-то отношения, совершенно ее не смущают. Нет. Это они все не правы. А я всего добилась сама.
Но каким нужно быть парнем, чтобы это терпеть?
Я начинаю думать о том, что такого делает Алла, что Артур решился даже не на помолвку, а на то, чтобы вот объявить об этом. Зная его. Зная ее.
Сходила на курсы глубокого минета?
– У нас с ним такие волшебные отношения… он такой милый, мы даже уже выбрали породу собаки, которую заведем… правда, он милый? – не дожидаясь моего ответа, продолжает она.
Бедная собака, думаю я. Маленькое беззащитное существо, которое будут использовать только для того, чтобы разжиться социальной валютой среди подруг и подписчиков.
Я перестаю ее слушать и начинаю думать о том, почему она мне все это рассказывает. Мне кажется, что это все какая-то гиперреалистическая (и немного сюрреалистическая, если оглянуться вокруг) иллюстрация к Ролану Барту – то самое «Покажите мне, кого желать». Сама, того не осознавая, Алла всю жизнь находится в поисках мужа. Хотя какая может быть «вся жизнь», она не старше меня. И каким-то, видимо, интуитивным образом, методом проб и ошибок, она пришла к бартовской стратегии соблазнения – покажите мне, кого желать. Теперь она, пытаясь произвести на меня впечатление, рассказывает мне, как ее хочет другой мужчина, чтобы я не знаю… проассоциировал себя с ним, отождествил или приревновал – выбери любой вариант, и, например, решил отбить Аллу у Артура с ощущением – раз ее кто-то хочет, значит, что-то в ней есть. Эта простота и незатейливость мысли, прямота желания умиляет меня в Алле. Но всего пару мгновений. Видя, что я не убегаю, Алла приближается ко мне все ближе, переходит границу частного, вторгается уже в мое личное.
Меня спасает Маша. Она подходит откуда-то сзади, кладет по-хозяйски руку мне на плечо и приветливо улыбается:
– Ой, Алла. Ты так хорошо выглядишь – поправилась?
Я вдруг явственно вижу Аллу в окружении ее подружек-клонов, которая что-то говорит о Маше, но я не могу разобрать слов, до меня долетает только: «Сука!» После чего подруги синхронно качают головами: «Да».
Алла ненавидит Машу, как и большинство девушек, пришедших в клуб познакомиться с будущим мужем – не потому, что Маша может спокойно заполучить любого из них, а потому, что она не хочет замуж. Это нарушение программы вызывает отторжение на гендерном уровне: большинство слухов о Маше – это что она нечто среднее между шлюхой, лесбиянкой и трансвеститом.
Я помню: когда Маша узнала об одной крайне непристойной сплетне с ее участием у нее случился приступ детского веселья. Она пару дней подряд звонила мне в самый неподходящий момент – как чувствовала – и, хохоча, спрашивала что-то вроде: «Слушай, а ты не знаешь, почему они не рассказывают, что я алкоголичка и лежу в клинике? Скажи, я что, недостаточно много, пью?»