– Но он будет крошечным!
– Да, но у нас бывали еще меньше. К нам поступали дети после двадцати двух недель беременности, которые выживали и потом прекрасно себя чувствовали.
– Но я сама была недоношенным ребенком. Я много недель пролежала в клинике, а потом отставала во всем. Что, если ребенок окажется умственно неполноценным?
– Послушайте, Скай, – сказала медсестра. – Если вы сейчас не родите ребенка, то оба можете умереть. Поэтому на самом деле мы просто должны рискнуть.
Скай схватила Дина за руку и отчаянно посмотрела на него:
– Вот дерьмо, Дин! Господи, я боюсь! Я правда боюсь!
Он сжал ее руку и выдавил улыбку через маску ужаса, сковавшую его лицо.
– Все будет хорошо, детка. Ты слышала, что они говорят? Все будет отлично.
– Но тридцать недель! Она будет такой маленькой. Нам придется покупать новые распашонки, комбинезоны и все остальное. О боже, Дин, я не готова к этому. Я не готова!
Дин тоже не был готов. Он никогда не был готов и не представлял, что это вообще может случиться. Он оттягивал этот момент в надежде, что если он не будет думать об этом, то ничего не произойдет, что его жизнь каким-то образом пойдет дальше, превратившись в маленькое серое пятнышко на горизонте. В каком-то смысле даже хорошо, что это происходит сейчас. По мере приближения назначенной даты Дин становился бы все более нервозным, все менее способным совладать с надвигающейся реальностью. А теперь реальность свалилась ему на голову, как кирпич. Это лучше, чем недели тошнотворного ожидания.
– Все будет в порядке, – повторил Дин. – Честно. Я попрошу маму достать для ребенка новые вещи.
– Я бы сейчас не стала беспокоиться об одежде для младенца, – вмешалась медсестра. – Малышка пробудет здесь еще несколько недель, ей надо будет окрепнуть. Здесь у нас есть необходимая одежда, а к тому времени, когда вы заберете ее домой, ей подойдут все те чудесные вещи, которые вы уже купили для нее.
Дин поразмыслил об этом. Ребенок скоро родится, но останется здесь. О малышке будут заботиться другие люди. Он сможет отправиться домой, все обдумать и хорошенько выспаться. Все начинало казаться вполне осуществимым. Скай больше не будет беременна, и не будет еще десяти недель вечной грызни. Десять недель, в течение которых она, вероятно, будет постоянно находиться здесь, рядом с ребенком. И все это время он будет медленно, постепенно знакомиться со своей малышкой. Она капля за каплей просочится в его жизнь, а не стремительно ворвется в нее.
Дин улыбнулся.
– Все будет замечательно, – теперь уже совершенно искренне произнес он.
– Они собираются разрезать меня, Дин! Они вскроют мне живот. Черт, у меня больше никогда не будет плоского живота! О боже, я не позвонила маме… Сколько мне осталось? – обратилась она к медсестре.
– Уже готовят хирургический кабинет, скоро подойдет анестезиолог. Ваш ребенок должен появиться на свет в течение часа.
– Вот дерьмо! Дин, достань мой телефон. Дай его мне!
– Где он?
– У меня в кармане. В моем пальто. Там… нет, не там. В другом кармане! В другом, ты слышишь, недоумок? – Скай выхватила телефон из его пальцев и набрала номер своей матери. – Мама, я в клинике! У меня схватки! Кровотечение… Да. И они собираются достать ребенка. Нет. В отделении C. Да. Дин здесь, да. Ты приедешь, мама? Приедешь сейчас? Пожалуйста, приезжай, мама. Мне так страшно. О господи, анестезиолог уже здесь. Они собираются сделать мне инъекцию. Скорее, мама, скорее!
Скай плакала. Дин был странно тронут при виде слез, блестевших на щеках его подруги. Скай никогда не плакала, даже после смерти своего приемного отца. Даже когда они смотрели действительно грустные истории вроде «Икс-фактора». Она была жесткой и совершенно не сентиментальной. Сейчас она бросила ему свой телефон и в отчаянии отвернулась к стене. Акушерка взяла ее за руку и сочувственно улыбнулась:
– Здесь все самое лучшее. Лучшие врачи. Здесь вы в безопасности, поверьте.
Скай повернулась и слабо улыбнулась акушерке. Это была улыбка из разряда «да, все верно», какими она постоянно пользовалась в общении с Дином.
– Ты собираешься позвонить своей маме?
Дин заморгал.
– Она захочет узнать, Дин. Это ее первая внучка, а я могу умереть. Ты должен ей сказать.
Он приподнял брови и выпятил нижнюю губу.
– Полагаю, да, – сказал он и нащупал свой телефон во внутреннем кармане куртки. На номере его матери включилась голосовая почта, и Дин оставил сообщение:
– Мама, это я. Перезвони нам, ладно?
Он убрал телефон на место и заметил, что Скай пораженно уставилась на него.
– Перезвони нам? Перезвони нам?