Одарив меня взглядом «я-же-тебе-говорил», Феникс хватает бургер с импровизированного стола из ящиков перед нами.
– Ешь этот долбаный бургер, Леннон.
Я беру его, но, разворачивая, продолжаю раздумывать, потому что это серьезный шаг.
Всем известно, что от еды толстеют, поэтому, само собой разумеется, когда толстяк ест в присутствии стройных людей, его осуждают.
Будто от нас ждут, что мы будем есть только салаты и овощи.
Потому что больше не заслуживаем баловать себя и наслаждаться едой, поскольку злоупотребляли ею и позволяли себе лишнее.
Феникс раздраженно откладывает свой недоеденный бургер.
– Ты не худая.
Мне. Хочется. Умереть.
– Но ты человек, – продолжает он, к моему большому смущению. – А людям нужно есть, когда они голодны. Так что либо съедай бургер, либо я отвезу тебя домой. По крайней мере, так я буду знать, что ты не уморишь себя голодом.
Я разрываюсь между желанием выбежать за дверь и назвать его мудаком за такую прямолинейность.
Однако это говорит о том, что он видит меня такой, какая я есть… И не осуждает.
Я откусываю маленький кусочек.
– Доволен?
Он возвращается к своей порции.
– Почти. Съешь еще.
Мне отчаянно хочется сменить тему, поэтому я лихорадочно пытаюсь придумать другой вопрос для обсуждений, пока откусываю еще кусочек. И чуть не давлюсь им, когда понимаю: Феникс никогда об этом не упоминал, но это очень важно.
– Как называется ваша группа?
Он доедает бургер, прежде чем ответить:
– Sharp Objects[13].
– Это… – Как ни странно, идеально. – Как вы это придумали?
Меня пронзает взгляд его голубых глаз.
– У нас со Стормом есть склонность причинять людям боль… Ранить их своими словами и действиями. Значит, название нам подходит. – Феникс вытирает руки салфеткой. – Это и резкие ноты – то, на что невозможно не обратить внимание.
– Потому что они задают более высокий тон, – шепчу я. – Особенный.
Как и он сам.
– Именно. – Взгляд Феникса падает на недоеденный бургер, который я положила на ящик, пока он говорил. – Ты собираешься его доедать?
Обычно я бы не только доела, но и закинула бы следом в себя еще парочку.
Несмотря на то, что во мне пять футов два дюйма[14] роста и двести тридцать фунтов[15]… я не могу найти выключатель, когда дело доходит до еды.
Я ем так много, потому что пытаюсь заполнить пустоту.
Поскольку это дает мне ложное ощущение счастья… Хотя потом оно всегда оборачивается стыдом.
Но сейчас не тот случай. Хотя мысленно я умираю от желания доесть его. На самом деле я уже сыта.
– Нет. Я правда наелась.
Начинаю заворачивать остатки, но Феникс выхватывает бургер.
– В таком случае мне больше достанется.
Закатывая глаза, я смеюсь. Думала, что это у меня ненасытный аппетит, но он не сравнится с аппетитом Феникса.
Только у него есть преимущество – быстрый метаболизм, потому что он высокий и худой.
Безупречный.
Я чувствую, как Феникс пристально изучает меня, доедая остатки моей порции.
– Что в том блокноте, в котором ты раньше писала?
Я неловко ерзаю. Мне кажется, что сейчас я могла бы рассказать Фениксу все что угодно, но то, что находится внутри блокнота, слишком личное.
К тому же последняя песня, которую я пишу, посвящена ему.
– Ничего. Просто иногда рисую там кое-что.
Кажется, мой ответ пробуждает в нем еще больший интерес.
– Что именно?
У меня начинают потеть ладони, поэтому я вытираю их о джинсы.
– Ничего особенного. Не имеет значения.
Мне хочется, чтобы он уловил намек и перестал меня допрашивать.
Но Феникс продолжает.
– Так расскажи мне, если там нет ничего особенного.
Боже. Он как собака, которая пытается выкопать погребенную под землей кость.
– Может, хватит? – Я набрасываюсь на него с гораздо большей враждебностью, чем необходимо. – Это не твое чертово дело.
Явно оскорбленный, он проводит рукой по волосам.
– Проклятье, я же просто спросил.
Очевидно, я его обидела и теперь чувствую себя ужасно. Феникс только пытался расспросить меня о том, что увидел, а я не только не ответила, но еще и несправедливо спустила на него всех собак.
Я собираюсь извиниться, но тут меня осеняет: ведь есть еще кое-что, что я тоже хотела бы о нем узнать. Возможно, мы могли бы обменяться секретами.
– Я расскажу тебе, что у меня в блокноте, если расскажешь, как ты узнал, где я живу.
Схватив с ящика пачку сигарет, он подносит одну ко рту. У меня на языке так и вертится фраза, что курение – верный способ испортить его удивительный голос, но тут он произносит:
– Прошлым летом я занимался благоустройством участка для вашей соседки, миссис Палмы, и видел тебя на улице.