– Дартмут, вот и ты, – объявляет отец, и мое внимание обращается к нему.
Его лицо озаряет гордость, когда он широко улыбается, но нервы у меня в животе скручиваются в тугой комок при мысли о переезде от единственного оставшегося у меня родителя.
– Я всегда могу остаться здесь.
– Ни в коем случае. Бояться – нормально, но нельзя позволять этому страху мешать тебе жить полноценной жизнью. – Наклонившись, он целует меня в лоб. – Кроме того, ты будешь проводить дома каждые каникулы и лето.
В глубине души я знаю, что он прав. Пришло время повзрослеть.
Выбраться из этого крошечного аквариума под названием «Хиллкрест» и прыгнуть в океан.
Отец обнимает меня за плечи.
– Пойдем пообедаем.
Я хлопаю ресницами.
– Может, заглянем в тот ресторанчик с морепродуктами, который мне так нравится?
Немыслимо дорогое место, но там подают лучших лобстеров.
– Можем пойти в любое место, куда ты захочешь.
Мы уже собираемся уходить, но я останавливаюсь и протягиваю букет отцу.
– Подержишь секунду?
В еще одной отчаянной попытке спасти нашу дружбу я достаю телефон из сумочки и отправляю Фениксу последнее сообщение.
Леннон: Знала, что ты справишься.
Мое сердце сжимается, когда я вижу, как Феникс бросает взгляд на телефон… а затем прячет его обратно в карман.
Глава 13
Феникс
Я бормочу проклятия, когда совершаю ошибку, переворачиваясь в кровати. Несмотря на то что острая, колющая боль, которая распространилась по всему боку, теперь превратилась в тупую, давить на больное место оказалось не самой лучшей идеей.
Я просто рад, что повреждений больше нет. Пьяный ублюдок.
Сегодня мне пришлось рано вставать на церемонию вручения дипломов, а репетировали мы со Стормом до трех ночи, так что я чертовски устал.
Стоило вернуться домой, как я тотчас отправился в свою комнату и отключился. Только чтобы проснуться несколько часов спустя от удара битой по бедру.
Этот подонок успел нанести только один удар, прежде чем я выхватил ее и впечатал кулак ему в лицо с такой силой, что вырубил его.
После чего вытащил его бессознательную задницу в коридор.
Уже почти полночь, а ублюдок до сих пор в отключке.
Схватив телефон, я просматриваю сообщения, останавливаясь на тех, что получил ранее от Леннон.
Мне стоило ответить, но я не сумел подобрать нужных слов.
Потому что я здорово облажался.
Я сказал ей не усложнять ситуацию, а затем сам ее поцеловал.
Черт побери. Это было так глупо.
Не только потому, что мы друзья, но и по той причине, что скоро нам придется расстаться.
Наш концерт в «Вуду» состоится через четыре дня, а еще через неделю мы со Стормом уезжаем в Лос-Анджелес.
Уже не могу дождаться, когда выберусь отсюда.
Мой телефон вибрирует, и на экране высвечивается имя Сторма.
Придурка, вероятно, нужно отвезти домой, потому что он перебрал на вечеринке в честь выпускного.
Нажав на зеленую кнопку, я подношу телефон к уху.
– Хочешь, чтобы я заскочил и забрал тебя?
– Не, приятель. Произошло кое-что по-настоящему хреновое.
Я жду, что он расскажет, как соседи вызвали полицию и половина нашего выпускного класса угодила под арест.
– Тебе нужно, чтобы я внес за тебя залог?
Если это так, то наш фонд для поездки в Лос-Анджелес ждет серьезный удар.
– Не сегодня. – Он выдыхает. – В общем, я был на улице в джакузи, и Саша мне дрочила. Я уже собирался предложить пойти внутрь и потрахаться, но тут услышал шум.
– Дай угадаю – завязалась драка.
Я уже готовлюсь сказать ему, чтобы он не слишком расстраивался из-за того, что их прервали, потому что Саша в постели как бревно, но тут он говорит:
– Нет. Там была твоя девчонка.
Моя девчонка?
– Можно поконкретнее?
– Леннон, сукин ты сын.
Мои мысли возвращаются к тому, что сказала Сабрина после того, как я трахнул ее в музыкальном классе.
Я вскакиваю с кровати.
– Что, на хрен, случилось?
Я был так занят репетицией перед предстоящим выступлением и игнорированием ее сообщений, что забыл предупредить, чтобы она не шла на вечеринку.
– Сабрина и кучка других говнюков выплеснули на нее свиные помои. Потом кружили вокруг бедняжки и хрюкали, пока кто-то кричал «Уи!». Это было очень жестоко.
Боже, мать твою, правый.
– Как бы то ни было, – добавляет Сторм, – она в моем пикапе. Что ты хочешь, чтобы я с ней сделал?
Он произносит это так, будто Леннон чертов прибор, который он перевозит из одного места в другое. Но это же Сторм. Единственная эмоция, на которую способен этот парень, – гнев.