Знай, что если от тебя выйдет огнь и пожжет других, то Бог от руки твоей взыщет души, возжженные огнем твоим. И если не ты ввергаешь огнь, но соглашаешься с повергающим и услаждаешься тем, то на Суде будешь сообщником его. Если любишь кротость — пребывай в мире. И если сподобишься мира, то во всякое время радуйся. Взыщи смысла, а не золота; облекайся в смирение, а не в виссон; приобретай мир, а не царство.
Кто не смыслен, тот и не имеет смирения. И кто не имеет смирения, тот не будет смыслен. Не смиренномудр, кто не мирен; и немирный — не смиренномудр; и не мирен, если кто не радуется. На всех путях, какими ходят люди в мире, не находят они мира, пока не приблизятся к надежде на Бога. Сердце не умиряется от труда и преткновений, пока не придет в него надежда, и не умирит сердца, и не прольет в него радости. О ней-то изрекли достопоклоняемые и исполненные святости Уста: Приидите ко Мне вси труждающиися и обремененнии, и Аз упокою вы (Мф.11:28). Приблизься, говорит, чтобы на Меня возложить надежду, и успокоишься от труда и страха.
Надежда на Бога возвышает сердце, а страх геенны сокрушает его. Свет ума порождает веру; а вера порождает утешение надежды; надежда же подкрепляет сердце. Вера есть откровение разума; и когда помрачится ум, вера сокрывается, господствует над нами страх и отсекает нашу надежду. Вера по науке не освобождает человека от гордости и сомнения; освобождает же та, которая видима и воссиявает в смысле и называется познанием и явлением истины. Пока ум не уразумевает Бога, как Бога, в явлении смысла, не приближается к сердцу страх. Когда бывает попущено впасть нам в омрачение и утратить этот смысл, пока не смиримся, тогда бывает в нас страх, пока не приблизит нас к смирению и покаянию.
Сын Божий претерпел крест. Потому мы, грешные, смело полагаемся на покаяние. Ибо если один образ покаяния в царе Ахаве отвратил от него гнев, то не будет для нас бесполезною действительность нашего покаяния. Если один образ смирения в нем, не пребывшем в истине, отвратил от него гнев, то не тем ли паче отвратит от нас, истинно печалящихся о грехопадениях наших? Скорби ума достаточно к тому, чтобы заменить всякое телесное делание.
Святой Григорий говорит: тот — храм благодати, кто в единении с Богом и всегда озабочен мыслию о Суде Его. Что же значит иметь попечение о Суде Его, как не искать всегда упокоения Его, как не печалиться, не заботиться непрестанно о том, что не можем достигнуть совершенства по немощи естества нашего? Иметь непрестанную печаль о сем — значит непрестанно носить в душе своей памятование о Боге, как сказал блаженный Василий. Нерассеянная молитва производит в душе ясную мысль о Боге. И водружение нами в себе памятования о Боге есть вселение в нас Бога. Так соделываемся мы храмом Божиим. Вот — попечение и сердце, сокрушенное уготовлением упокоения в Боге! Ему слава во веки! Аминь.
Слово 90. О невольных лукавых помыслах, происходящих от нерадивого наблюдения за предшествовавшими им помыслами
Иные подкрепляют тело и желают дать ему малый покой ради дела Божия, пока не соберутся с силами и не возвратятся снова к делу своему. Посему в немногие дни покоя своего не ослабим совершенно наблюдения над собою и не предадим расслаблению всей души своей, как не имеющие и намерения снова возвратиться к делу своему. Иные во время мира поражаются стрелами вражиими; и это суть те, которые по дерзновению воли собирают брение душам своим и в стране святой, то есть в молитве, видят себя одетыми в нечистую одежду. А это есть то самое, что возбуждается в душе их в час помышления о Боге и молитвы. Что приобрели мы во время нерадения своего, то и посрамляет нас во время молитвы нашей.
Трезвенность помогает человеку больше, чем дело, а разрешение на что-либо вредит ему больше, чем покой. От покоя происходят и тревожат человека домашние брани; но он имеет возможность прекращать их. Ибо, как скоро человек оставит покой и возвратится на место дел, брани сии отъемлются от него и удаляются. Но не таково порождаемое разрешением, каково порождаемое расслаблением и покоем. Пока человек во время покоя пребывает в области свободы своей, может он снова возвратиться и управить собою по установлению правила своего, потому что он еще в области свободы своей. Но, давая себе разрешение, выходит он из области свободы своей. Если бы человек не отринул совершенно наблюдения над собою, то не был бы с насилием и невольно вынужден покоряться тому, что не доставляет ему покоя. И если бы не вышел совершенно из пределов свободы, то не было бы с ним таких по необходимости связывающих его обстоятельств, которым не в силах он воспротивиться.
Не давай, человек, свободы которому-либо из чувств своих, чтобы не дойти до невозможности снова возвратиться к свободе. Покой вредит только молодым, а разрешение — и совершенным и старым. Вследствие покоя доходящие до худых помыслов могут снова возвратиться к наблюдению над собою и утвердиться в высоком своем житии. А которые, по надежде на дело, вознерадели о наблюдении над собою, те от высокого жития отведены пленниками в жизнь распутную.
Иной поражен в стране вражеской, а умирает во время мира. Иной выходит под предлогом купить себе жизнь, и получает в душу свою острое жало. Не тогда будем печалиться, когда поползнемся в чем-нибудь, но когда закосневаем в том же, потому что поползновение бывает часто и с совершенными, а закосневать в том же есть совершенное омертвение. Печаль, какую чувствуем при своих поползновениях, вменяется нам благодатию вместо чистого делания. Кто, в надежде на покаяние, поползнется вторично, тот лукаво поступает с Богом; неведомо нападает на него смерть и не достигает он времени, в которое надеялся исполнить дела добродетели. Каждый, давший волю чувствам, дал волю и сердцу.
Делание сердца служит узами для внешних чувств. И если кто с рассудительностию занимается оным, по примеру живших до нас отцов, то сие бывает явно по следующим в нем трем явлениям, а именно: не связан он телесными выгодами, не любит чревоугодия и вовсе далека от него раздражительность. Где имеют место три эти явления, то есть телесная (малая ли то или большая) выгода, вспыльчивость и преодоление чревоугодием, там (да будет тебе известно), хотя бы человек по-видимому уподоблялся древним святым, разрешение на внешнее происходит у человека от нетерпеливости во внутреннем, а не от особенного небрежения души его. А иначе почему бы, пренебрегая телесным, не приобрести кротости? За рассудительным пренебрежением следуют: ничем несвязанность, пренебрежение покоем и людскою приверженностию. И если кто, с готовностию радуясь, приемлет ущерб ради Бога, то чист он внутренне. Если не пренебрегает никем за телесные его недостатки, то поистине он свободен; кто не смотрит с приятностию на оказывающего ему честь или не негодует на того, кто его бесчестит, тот в этой жизни мертв стал для мира. Хранение рассудительности лучше всякого жития, каким бы способом и в какой бы человеческой мере оно проводимо ни было.
Не питай ненависти к грешнику, потому что все мы подлежим ответственности. И если восстаешь на него ради Бога, то плачь о нем. И для чего тебе ненавидеть его? Ненавидь грехи его и молись о нем, чтобы уподобиться Христу, Который не гневался на грешников, но молился о них. Не видишь ли, как плакал Он об Иерусалиме (см.: Лк.19:41)? И над нами во многом посмевается диавол; за что же ненавидеть того, кто, подобно нам, осмеян и над нами посмевающимся диаволом? И за что ненавидишь, человек, грешника? Не за то ли, что он, подобно тебе, неправеден? Где твоя правда, когда не имеешь любви? Почему не плакал ты о нем? Но ты гонишь его. По неведению иные возбуждаются к гневу, представляя себя судьями над делами грешных.
Будь проповедником Божией благости, потому что Бог правит тобою, недостойным, потому что много ты должен Ему, а взыскания Его не видно на тебе, и за малые дела, тобою сделанные, воздает Он тебе великим. Не называй Бога только правдивым к тебе, потому что в твоих делах не дает себя познавать правосудие Его. Хотя Давид именует Его правдивым и правым, но Сын Его открыл нам, что паче Он благ и исполнен благостыни. Ибо говорит: благ есть к лукавым и нечестивым (Лк.6:35). Почему именуешь Бога только правдивым, когда в главе о награде делателям встречаешь: …друже, не обижу тебе… хощу и сему последнему дати, якоже и тебе… Аще око твое лукаво, яко Аз благ есмь (Мф.20:13,14,15)? Почему также человек именует Бога только правдивым, когда в главе о блудном сыне, блудно расточившем богатство, встречает, что при одном показанном им сокрушении притек и пал на выю его, и дал ему власть над всем богатством Своим? Никто другой не сказал сего о Боге, чтобы мы не усумнились о Нем; напротив того, Сам Сын Божий засвидетельствовал о Нем это. Где же правда Божия? — Мы грешники, а Христос за нас умер! Если столько Он милостив, то будем веровать, что не приемлет Он изменения.