Сихъ немногихъ признаковъ, показанныхъ въ главѣ сей, взамѣнъ многихъ книгъ достаточно будетъ къ тому, чтобы просвѣтить человѣка, если онъ безмолвствуетъ и живетъ въ отшельничествѣ. Страхъ за тѣло бываетъ въ людяхъ столько силенъ, что {17} вслѣдствіе онаго нерѣдко остаются они неспособными совершить что‑либо достославное и досточестное. Но когда на страхъ за тѣло приникаетъ страхъ за душу, тогда страхъ тѣлесный изнемогаетъ предъ страхомъ душевнымъ, какъ воскъ отъ силы пожигающаго его огня. Богу же нашему слава во вѣки вѣковъ! Аминь.
СЛОВО 3.
О томъ, что душа до познанія Божіей премудрости и Божіихъ тварей доходитъ безъ труда, если безмолвствуетъ вдали отъ міра и житейскихъ попеченій; ибо тогда можетъ познавать естество свое и тѣ сокровища, какія имѣетъ сокрытыми внутри себя.
Когда не вошли въ душу отвнѣ житейскія попеченія, но пребываетъ она въ естественномъ своемъ состояніи, тогда непродолжителенъ бываетъ трудъ ея, и доходитъ она до познанія Божіей премудрости; потому что удаленіе души отъ міра и безмолвіе ея естественно побуждаютъ ее къ познанію Божіихъ тварей, а отъ сего возносится она къ Богу, въ удивленіи изумѣваетъ, и пребываетъ съ Богомъ. Ибо, когда въ душевный источникъ не входятъ воды отвнѣ, тогда естественныя, источающіяся въ ней воды непрестанно порождаютъ въ душѣ помышленія о чудесахъ Божіихъ. А какъ скоро душа оказывается неимѣющею сихъ помышленій, это значитъ, или что подана къ тому нѣкая причина какими‑либо чуждыми воспоминаніями, или что чувства отъ встрѣчи съ предметами произвели противъ нея мятежъ. Когда же чувства заключены безмолвіемъ, не позволяется имъ устремляться внѣ, и при помощи безмолвія устарѣютъ памятованія; тогда увидишь, что такое — естественные помыслы души, что такое — самое естество души, и какія сокровища имѣетъ она скрытыми въ себѣ. Сокровища же сіи составляетъ познаніе безплотныхъ, возникающее въ душѣ само собою, безъ предварительной мысли о немъ и безъ труда. Человѣкъ {18} даже не знаетъ, что таковые помыслы возникаютъ въ природѣ человѣческой. Ибо кто былъ ему учителемъ? или какъ постигъ онъ то, что, и будучи умопредставлено, не можетъ быть уяснено для другихъ? или кто былъ наставникомъ его въ томъ, чему нимало не учился онъ у другаго?
Такова‑то природа души. Слѣдовательно, страсти суть нѣчто придаточное, и въ нихъ виновна сама душа. Ибо по природѣ душа безстрастна. Когда же слышишь въ Писаніи о страстяхъ душевныхъ и тѣлесныхъ, да будетъ тебѣ извѣстно, что говорится сіе по отношенію къ причинамъ страстей; ибо душа по природѣ безстрастна. Не принимаютъ сего держащіеся внѣшняго любомудрія, а подобно имъ — и ихъ послѣдователи. Напротивъ того, мы вѣруемъ такъ, что Богъ созданнаго по образу сотворилъ безстрастнымъ. Созданнымъ же по образу разумѣю по отношенію не къ тѣлу, но къ душѣ, которая невидима. Ибо всякій образъ снимается съ предлежащаго изображенія. Невозможно же представить кому‑либо образъ, не видавши прежде подобія. Посему должно увѣриться, что страсти, какъ сказали мы выше, не въ природѣ души. Если же кто противорѣчитъ сказанному, то мы предложимъ ему вопросъ, и пусть отвѣтствуетъ онъ намъ.