Вопросъ. Чѣмъ разнствуетъ чистота ума отъ чистоты сердца?
Отвѣтъ. Иное есть чистота ума, а иное — чистота сердца. Ибо умъ есть одно изъ душевныхъ чувствъ, а сердце обнимаетъ въ себѣ и держитъ въ своей власти внутреннія чувства. Оно есть корень, а если корень святъ, то и вѣтви святы, т. е., если сердце доводится до чистоты, то ясно, что очищаются и всѣ чувства. Если умъ приложитъ стараніе къ чтенію Божественныхъ Писаній или потрудится нѣсколько въ постахъ, въ бдѣніяхъ, въ безмолвіяхъ, то забудетъ прежній свой образъ мыслей, и достигнетъ чистоты, какъ скоро удалится отъ сквернаго житія; однако же не будетъ имѣть постоянной чистоты; потому что какъ скоро онъ очищается, такъ же скоро и оскверняется. Сердце же достигаетъ чистоты многими скорбями, лишеніями, удаленіемъ отъ общенія со всѣмъ, что въ мірѣ мірскаго, и умерщвленіемъ себя для всего этого. Если же достигло оно чистоты, {25} то чистота его не сквернится чѣмъ‑либо малымъ, не боится великихъ явныхъ браней, разумѣю брани страшныя; потому что пріобрѣло себѣ крѣпкій желудокъ, который можетъ скоро переварить всякую пищу, несваримую въ людяхъ немощныхъ. Ибо врачи говорятъ, что всякая мясная пища неудобоварима, но много силы сообщаетъ тѣламъ здоровымъ, когда пріемлетъ ее крѣпкій желудокъ. Такъ, всякая чистота, пріобрѣтенная скоро, въ короткое время и съ малымъ трудомъ, скоро теряется и оскверняется. Чистота же, достигнутая многими скорбями и пріобрѣтенная продолжительнымъ временемъ, не страшится какого‑либо не превышающаго мѣру прираженія въ которой‑либо изъ частей души, потому что укрѣпляетъ душу Богъ. Ему слава во вѣки вѣковъ! Аминь.
СЛОВО 5.
О чувствахъ, а вмѣстѣ и объ искушеніяхъ.
Чувства цѣломудренныя и собранныя во едино пораждаютъ въ душѣ миръ, и не попускаютъ ей входить[72] въ испытаніе вещей. А когда душа не пріемлетъ въ себя ощущенія вещей, тогда побѣда совершается безъ борьбы. Если же человѣкъ вознерадитъ, и дозволитъ, чтобы имѣли къ нему доступъ прираженія[73], то принужденъ тогда бываетъ выдерживать брань. Возмущается же и первоначальная чистота, которая бываетъ весьма проста и ровна. Ибо по сему нерадѣнію большая часть людей, или и цѣлый міръ, выходятъ изъ естественнаго и чистаго состоянія. Поэтому, живущіе въ мірѣ, въ тѣсныхъ связяхъ съ мірскими людьми, не могутъ очистить ума, по той причинѣ, что много познали зла. Немногіе же въ состояніи возвратиться къ первоначальной чистотѣ ума. Потому, всякому человѣку надлежитъ съ осторожностію {26} соблюдать всегда чувства свои и умъ отъ прираженій. Ибо много потребно трезвенности, неусыпности, предусмотрительности. Великая простота прекрасна.
Человѣческой природѣ, чтобы хранить предѣлы послушанія Богу, потребенъ страхъ. Любовь къ Богу возбуждаетъ въ человѣкѣ любовь къ дѣланію добродѣтелей, а чрезъ это стремится къ благотворенію. Духовное вѣдѣніе естественно слѣдуетъ за дѣланіемъ добродѣтелей. Тому же и другому предшествуютъ страхъ и любовь. И опять, любви предшествуетъ страхъ. Всякій, кто не стыдится говорить, что можно пріобрѣсти послѣднія безъ дѣланія первыхъ[74], несомнѣнно полагаетъ первое основаніе погибели для души своей. Таковъ путь Господень, что послѣднія рождаются отъ первыхъ.
Любви къ брату своему не замѣняй любовію къ какой‑либо вещи; потому что братъ твой тайно пріобрѣлъ внутрь себя Того, Кто всего драгоцѣннѣе. Оставь малое, чтобы обрѣсти великое. Презри излишнее и малоцѣнное, чтобъ обрѣсти многоцѣнное. Будь мертвъ въ жизни своей, чтобы жить по смерти. Предай себя на то, чтобы умирать въ подвигахъ, а не жить въ нерадѣніи. Ибо не тѣ только мученики, которые пріяли смерть за вѣру во Христа, но и тѣ, которые умираютъ за соблюденіе заповѣдей Христовыхъ. Не будь несмысленъ въ прошеніяхъ своихъ, чтобы не оскорбить тебѣ Бога неразуміемъ. Будь мудръ въ своихъ молитвахъ, чтобы сподобиться тебѣ славы. Проси досточестнаго у Дающаго безъ зависти, чтобы за мудрое свое хотѣніе пріять отъ Него и почесть. Премудрости просилъ себѣ Соломонъ, и поелику у великаго Царя просилъ премудраго, то съ премудростію пріялъ и царство земное. Елисей просилъ въ сугубой мѣрѣ той благодати Духа, какую имѣлъ учитель, и прошеніе его не осталось неисполненнымъ. Ибо кто у царя домогается маловажнаго, тотъ уничижаетъ его честь. Израиль просилъ маловажнаго, {27} и постигъ его гнѣвъ Божій. Оставилъ онъ то, чтобы въ дѣлахъ Божіихъ дивиться страшнымъ чудесамъ Божіимъ, и домогался удовлетворить похотѣніямъ чрева своего. Но еще брашну сущу во устѣхъ ихъ, и гнѣвъ Божій взыде на ня (Псал. 77, 30. 31). Приноси Богу прошенія свои сообразно съ Его славою, чтобы возвеличилось предъ Нимъ достоинство твое, и возрадовался Онъ о тебѣ. Если кто попроситъ у царя немного навоза, то не только самъ себя обезчеститъ маловажностію своей просьбы, какъ показавшій тѣмъ великое неразуміе, но и царю своею просьбою нанесетъ оскорбленіе. Такъ поступаетъ и тотъ, кто въ молитвахъ своихъ у Бога проситъ земныхъ благъ. Ибо вотъ Ангелы и Архангелы — сіи вельможи Царя, во время молитвы твоей, взираютъ на тебя, съ какимъ прошеніемъ обратишься къ Владыкѣ ихъ; и изумляются и радуются, когда видятъ, что ты — земный оставилъ плоть свою, и просишь небеснаго; и, напротивъ того, огорчаются, смотря на того, кто оставилъ небесное, и проситъ своего гноя.