Вопросъ. Когда же кто сподобляется всей этой благодати?
Отвѣтъ. Сказано: во время молитвы. Когда умъ совлечется ветхаго человѣка, и облечется въ человѣка новаго, благодатнаго, тогда узритъ чистоту свою, подобную небесному цвѣту, которую старѣйшины сыновъ Израилевыхъ наименовали мѣстомъ Божіимъ (Исх. 24, 10), когда Богъ явился имъ на горѣ. Посему, какъ говорилъ я, даръ сей и благодать сію должно называть не духовною молитвою, но порожденіемъ молитвы чистой, ниспосылаемой Духомъ Святымъ. Тогда умъ бываетъ тамъ — выше молитвы, и съ обрѣтеніемъ лучшаго молитва оставляется. И не молитвою тогда молится умъ, но бываетъ въ восхищеніи, при созерцаніи непостижимаго, — того, что за предѣлами міра смертныхъ, и умолкаетъ въ невѣдѣніи всего здѣшняго. Сіе‑то и есть то невѣдѣніе, о которомъ сказано, что оно выше вѣдѣнія. О семъ‑то невѣдѣніи говорится: блаженъ постигшій невѣдѣніе, неразлучное съ молитвою, котораго да сподобимся и мы, по благодати единороднаго Сына Божія. Ему подобаетъ {68} всякая слава, честь и поклоненіе нынѣ и присно и во вѣки вѣковъ! Аминь.
СЛОВО 17.
О душѣ, ищущей глубокаго созерцанія, чтобы погрузиться въ ономъ отъ плотскихъ помысловъ, возбуждаемыхъ памятованіемъ вещей.
Все, что выше другого, сокрыто отъ того, чего оно выше; и не иное тѣло служитъ ему по природѣ нѣкоею завѣсою, такъ что можетъ и открывать его сокровенность. Всякая умопредставляемая сущность не извнѣ себя заимствуетъ то, что составляетъ собственное ея отличіе: напротивъ того, внутри ея движеній опредѣлено сіе отличіе, т. е. можетъ она непосредственно вступить въ бо́льшую свѣтлость къ пріятію перваго свѣта или содѣлаться подобной другому чину, который, очевидно, разнствуетъ не мѣстомъ, но чистотою пріятія и превосходства, или сообразно съ умственною мѣрою по степени пріятія горнихъ мановеній и силъ. Всякая умопредставляемая сущность сокрыта для сущности, которая ниже ея; одна же отъ другой сокрыты онѣ не по природѣ, а по движеніямъ добродѣтелей; и говорю это о святыхъ силахъ, о душевныхъ чинахъ и о демонахъ. Первыя отъ среднихъ, и средніе отъ третьихъ сокрыты и по природѣ, и по мѣсту, и по движеніямъ. Сущности же каждаго чина, и сами для себя, и одна для другой въ томъ же чинѣ, видимы ли онѣ, или невидимы, сокрыты по вѣдѣнію, а отъ сущностей низшаго чина — по естеству; потому что видѣніе у существъ безтѣлесныхъ не внѣ ихъ, какъ у существъ тѣлесныхъ, но видѣть имъ другъ друга значитъ и добродѣтелями и мѣрою движеній быть имъ внутри движеній существъ, ими видимыхъ. Поэтому, если въ равномъ удѣлѣ онѣ досточестны, то, хотя и отдалены другъ отъ друга, однакоже не мечтательно, но въ нелживомъ видѣніи, въ истинномъ естествѣ, видятъ другъ друга, кромѣ Причины всяческихъ, {69} Которая, какъ единая достопоклоняемая, превыше сея разности. Демоны, хотя и крайне нечисты, однакоже въ чинахъ своихъ не сокрыты другъ отъ друга, но не видятъ двухъ чиновъ[102], которые выше ихъ, потому что духовное видѣніе есть свѣтъ движенія, и онъ‑то самый служитъ для нихъ и зеркаломъ и окомъ. И какъ скоро омрачатся движенія, существа не видятъ высшихъ чиновъ. Въ собственномъ своемъ чинѣ видятъ другъ друга, такъ какъ они дебелѣе духовныхъ чиновъ. И это имѣетъ мѣсто въ разсужденіи демоновъ.
Души же, пока осквернены и омрачены, не могутъ видѣть ни другъ друга, ни себя самихъ, а если очистятся и возвратятся въ древнее состояніе, въ какомъ созданы, то ясно видятъ сіи три чина, т. е. чинъ низшій ихъ, чинъ высшій, и другъ друга. И не потому, что измѣнятся въ тѣлесный видъ, увидятъ тогда ангеловъ ли то, или демоновъ, или другъ друга; напротивъ того, узрятъ въ самомъ естествѣ и въ духовномъ чинѣ. А если скажешь, что невозможно быть видиму демону или ангелу, если не измѣнятся они, не примутъ на себя видимаго образа, то сіе будетъ значить, что видитъ уже не душа, а тѣло. Но въ такомъ случаѣ какая нужда въ очищеніи? Ибо вотъ, и нечистымъ людямъ по временамъ являются демоны, равно какъ и ангелы; впрочемъ, когда видятъ они, видятъ тѣлесными очами, и здѣсь нѣтъ нужды въ очищеніи. Но не то бываетъ съ душею, достигшею чистоты; напротивъ того, видитъ она духовно, окомъ естественнымъ, то есть, прозорливымъ, или разумнымъ. И не дивись тому, что души видятъ одна другую, даже будучи въ тѣлѣ. Ибо представляю тебѣ доказательство ясное, по истинности свидѣтельствующаго, — разумѣю же блаженнаго Аѳанасія Великаго, который — въ сочиненіи объ Антоніи Великомъ — говоритъ: Великій Антоній, стоя однажды на молитвѣ, увидѣлъ чью‑то душу, возносимую съ великою честію, и ублажилъ сподобившагося таковой славы; блаженный {70} же былъ Аммунъ изъ Нитріи, и та гора, на которой жилъ святый Антоній, отстояла отъ Нитріи на тринадцать дней пути. Симъ примѣромъ о трехъ, сказанныхъ выше, чинахъ доказано уже, что духовныя природы видятъ одна другую, хотя и удалены одна отъ другой, и что не препятствуютъ имъ видѣть другъ друга разстояніе и тѣлесныя чувства. Подобно и души, когда достигаютъ чистоты, видятъ не тѣлесно, но духовно; потому что тѣлесное зрѣніе совершается открыто, и видитъ, что передъ глазами, отдаленное же требуетъ инаго видѣнія.