Одинъ юноша, по имени Ѳеодоръ, у котораго все тѣло подвергнуто было мученіямъ, спрошенный кѣмъ‑то: „чувствовалъ ли ты мученія“? отвѣчалъ: „вначалѣ чувствовалъ, а впослѣдствіи увидѣлъ нѣкоего юношу, который отиралъ потъ моего боренія, укрѣплялъ меня, и доставлялъ мнѣ прохладу во время страданія моего“. О, какъ велики Божіи щедроты! Сколь близка бываетъ благодать Божія къ подвизающимся за имя Божіе, чтобы имъ съ радостію претерпѣвать за Него страданія!
Поэтому не будь непризнателенъ, человѣкъ, къ Божію о тебѣ промышленію. Если, наконецъ, явно, что ты не побѣдитель, а только какъ бы орудіе, побѣждаетъ же въ тебѣ Господь, и ты туне получаешь побѣдное имя, кто возбраняетъ тебѣ и во всякое время просить той же силы, и побѣждать, и принимать похвалу, и исповѣдыватъся[134] Богу? Развѣ не слыхалъ {108} ты, человѣкъ, сколь многіе подвижники отъ сложенія міра, бывъ непризнательными къ сей благодати, пали съ высоты жизни и съ высоты подвиговъ своихъ? Сколько многочисленны и различны дары Божіи роду человѣческому сами въ себѣ, столько же бываетъ различія въ пріемлемыхъ дарахъ и соотвѣтственно степени пріемлющихъ оные. Бываютъ меньшіе и бо́льшіе дары Божіи; хотя всѣ они высоки и чудны, но одинъ превосходитъ другой славою и честію, и степень степени выше. И также: посвятить себя Богу, и жить добродѣтельно, есть одно изъ великихъ дарованій Христовыхъ. Ибо многіе, забывъ, что по сей благодати сподобились они стать отлученными отъ людей и посвященными Богу, причастниками и пріемниками дарованій Его, избранными и удостоенными служенія и священнодѣйствія Богу, вмѣсто того, чтобы непрестанно устами своими благодарить за сіе Бога, уклонились въ гордыню и высокомѣріе, и думаютъ о себѣ не какъ пріявшіе благодать священнодѣйствія, чтобы священнодѣйствовать Богу чистымъ житіемъ и духовнымъ дѣланіемъ, но какъ оказывающіе милость Богу, когда бы надлежало имъ разсудить, что Богъ изъялъ ихъ изъ среды людей, и содѣлалъ присными Своими для познанія тайнъ Его. И не трепещутъ они всею душею своею, разсуждая такимъ образомъ, наипаче же, когда видятъ, какъ у разсуждавшихъ подобно сему прежде нихъ внезапно отъято было достоинство, и какъ Господь въ мгновеніе ока свергнулъ ихъ съ той высокой славы и чести, какую имѣли они; и уклонились они въ нечистоту, непотребство и студодѣяніе, подобно скотамъ. Поелику не познали они силы своей, и не содержали непрестанно въ памяти Давшаго имъ благодать — совершать предъ Нимъ служеніе, стать включенными въ царство Его, быть сожителями ангеловъ и приближаться къ Нему ангельскимъ житіемъ, то Богъ отстранилъ ихъ отъ дѣланія ихъ, и тѣмъ, что оставили безмолвіе и измѣнили образъ жизни своей, показалъ имъ, что не ихъ была сила, если соблюдали они благочиніе въ житіи и не тревожили ихъ {109} понужденія естества, демоновъ и иныхъ прочихъ сопротивностей, напротивъ же того, была это сила благодати Божіей, производившая въ нихъ то, чего міръ, по трудности этого, не можетъ вмѣстить или слышать, и въ чемъ они пребывали долгое время, и не были побѣждаемы; почему, конечно, была въ нихъ нѣкая сопутствующая имъ Сила, достаточная къ тому, чтобы во всемъ помогать имъ и охранять ихъ. Но поелику забыли они о Силѣ этой, то исполнилось на нихъ слово, сказанное Апостоломъ: яко же не искусиша имѣти въ разумѣ Бога, Владыку своего, совокупившаго персть для духовнаго служенія, предаде ихъ в неискусенъ умъ (Рим. 1, 27, 28), и, какъ надлежало, воспріяли они безчестіе за свое заблужденіе.
Вопросъ. Бываетъ ли когда, чтобы тотъ, кто отважится вдругъ совершенно отречься отъ сожительства съ людьми и по благой ревности внезапно уйти въ необитаемую и страшную пустыню, умеръ отъ сего съ голода, по неимѣнію у себя покрова и прочаго потребнаго?
Отвѣтъ. Кто безсловеснымъ животнымъ, прежде сотворенія ихъ, уготовалъ жилище, и печется объ ихъ потребностяхъ, Тотъ не презритъ созданія Своего, преимущественно же боящихся Его, и въ простотѣ, безъ пытливости, послѣдовавшихъ Ему. Кто волю свою во всемъ предаетъ Богу, тотъ не печется уже о нуждахъ тѣла своего, о бѣдствіи и злостраданіи его, но желаетъ пребывать въ житіи сокровенномъ и вести жизнь уничиженную, не боится скорбей, но почитаетъ пріятнымъ и сладостнымъ отчужденіе отъ цѣлаго міра за чистоту житія, изнуряя себя среди холмовъ и горъ, живетъ какъ скиталецъ въ кругу безсловесныхъ животныхъ, не соглашается упокоеваться тѣлесно и проводить жизнь, исполненную сквернъ. И когда предаетъ себя на смерть, ежечасно плачетъ и молится, чтобы не лишиться ему чистаго Божія житія, тогда пріемлетъ отъ Бога помощь. Ему слава и честь! Онъ да сохранитъ насъ въ чистотѣ Своей, и да освятитъ насъ святынею благодати Святаго Духа, въ честь имени Своего, чтобы {110} святое имя Его въ чистотѣ прославлялось во вѣки вѣковъ! Аминь.