— Правда? — заинтересовалась Николь. — А как ты ее себе представляешь?
Патрик рассеянно оглядывал окрестности. Его взгляд задержался на высокой каменной стене, потом вернулся к Николь.
— Я думаю, Дэйзи — огонь, а Роза — земля.
Николь понравилась такая оценка ее сестер, и она задумчиво произнесла:
— Тогда я — ветер.
— Ты не ветер, — покачал головой Патрик, черты его лица смягчились. — Скорее воздух.
— Воздух? — нахмурилась Николь. — Ну и ну! — наконец сказала она. — Вот спасибо!
— Ты прелесть, — рассмеялся Патрик. — А что ты думаешь обо мне?
— Ты хорошо помнишь Библию? То место о четырех всадниках Апокалипсиса?
— Конечно. «Конь белый, и на нем всадник. И вышел он, чтобы победить, и вышел другой конь, рыжий, и сидящему на нем дано было взять мир с земли, и конь вороной, и на нем всадник, имеющий меру в руке своей, и конь бледный, и на нем всадник, имя которому Смерть», — процитировал Патрик. — А что?
— Угадай, какой из них — ты! — улыбнулась Николь.
Подхватив сумку, она пошла вниз по залитой солнцем дорожке. Желтые крокусы, розовые тюльпаны, сиреневые, белые, пурпурно-лиловые примулы разноцветными искрами вспыхивали среди зелени газонов. Парк, выдержанный в викторианском стиле, с живописными каменными стенами и террасами, окружали отели и старые дома. В глубине души Николь верила, что в каждом из них под розовой, желтой или небесно-голубой крышей живет свой домовой.
Это было своеобразное место. Достижения цивилизации будто не коснулись его. На противоположной стороне обычной городской улицы вдруг оказывалась густая роща или известковый обрыв. И везде зелень, кустарники, перелески.
Крошечные насекомые бесстрашно сновали под ногами, юркие ящерки, виляя зелеными хвостиками, выбегали из своих тайных укрытий и грелись на солнышке на камнях или на теплых стволах деревьев. Воздух, казалось, дрожал от звенящих птичьих трелей. Знаменитые родники, окружавшие город, искрящимися струйками просачивались сквозь известняк или взлетали многочисленными фонтанчиками. Чистая прохладная вода манила к себе после долгой прогулки по мощеным булыжником улицам.
— Куда ты? — Патрик догнал ее и отобрал сумку.
— В зоомагазин.
— Ах, да, подарок для питомцев Розали.
— Для их матери-земли, — съехидничала Николь, удивляясь собственному раздражению.
Почему она так ревниво отреагировала на его оценки? А почему он не представляет ее, Николь, как «огонь» или как «землю»? Она, видите ли, «воздух»! Так, ни то, ни се. Ничто!
— И сколько у Розы сейчас подопечных? — поинтересовался Патрик, прерывая ее самокопание.
Он придержал ее за локоть, призывая замедлить шаг. Николь не сознавала, что почти бежит.
— У Розы? — Она тряхнула головой, возвращаясь к действительности. — Ах, да, две кошки, и еще Крекер. Это трехногая собака. Помнишь?
— Конечно, — улыбнулся Патрик.
— Еще Роза подобрала покалеченного котенка по имени Мышка, кажется, он откуда-то свалился и повредил лапку. — А собак больше нет? — расхохотался Патрик.
— Есть, — в отчаянии махнула рукой Николь. — Не могу припомнить кличку. Но это уже не Роза, ее привел Крекер. Полагаю, это его подружка.
— Господи, — хохотал Патрик, — Наверное, все это беспокойное хозяйство беспрестанно плодится и размножается.
— К счастью, их сторож обладает навыками ветеринара, так что как-то с этим справляется.
— Порадуем мою Розу.
У Николь перехватило дыхание. «Мою Розу»! Она всегда знала, что Розали — любимица Патрика. Спокойная, и ласковая, она была прелестным существом. Так почему бы ему не любить ее больше других сестер?
— У них с Ирвином почти десять акров земли вокруг дома, — как можно беззаботнее сказала Николь. — Там можно устроить целый зоопарк.
Беседа вдруг потеряла для нее всякий интерес.
День складывался чудесно. Патрик купил фотоаппарат, и они, хохоча, снимали друг друга.
— Как насчет еще одной фотографии, там, у дерева?
Это предложение удивило Николь. Неужели он умеет читать чужие мысли?
Посреди лужайки стоял огромный дуб. На небольшой высоте от мощного ствола почти параллельно земле отходила толстая ветка. Положив рюкзак на землю, Патрик обхватил Николь за талию и посадил на дерево. Затем остановил полного мужчину средних лет, прогуливающегося под руку с высокой худощавой дамой.
— Вы нас не сфотографируете? — обратился к нему Патрик. — У нас медовый месяц.
Тот любезно согласился. Патрик показал ему, какую кнопку нажать, и быстро вернулся к Николь. Положив руку на ветку, он случайно задел ее бедро.