Эта была совсем новая. Он точно знал, потому что интендант Ринд почесал голову, услышав запрос, а после велел соорудить именно такую лестницу, какая требовалась Каладину. Она была крепкой и ладной, как и вся армия Далинара.
Каладин достиг последней ступеньки и спрыгнул на дно. Сил спустилась и заняла место на его плече, а он поднял сферу, чтобы осмотреться. Единственный сапфировый броум – больше, чем он заработал за все время, пока был мостовиком.
В армии Садеаса мостовики часто отправлялись на дно ущелий. Каладин по-прежнему не знал, делалось ли это по причине скудности ресурсов на Расколотых равнинах или попросту ради того, чтобы дать мостовикам какую-нибудь черную работу, которая ломала бы их волю в перерывах между вылазками с мостом.
В этом ущелье явно никто не успел побывать. Ни тропинок, протоптанных сквозь беспорядочные завалы натасканного бурей мусора, ни посланий или инструкций, нацарапанных на поросших лишайником стенах. Как и прочие, оно напоминало вазу: нижняя часть шире потрескавшейся верхней, потому что по ней во время великих бурь неслись потоки воды. Дно относительно плоское – все неровности сглаживали окаменевшие отложения крема.
Продвигаясь вперед, Каладин был вынужден выбирать дорогу среди разнообразного мусора. Сломанные ветки и целые стволы деревьев, вырванных бурей где-то на другом конце равнин. Треснувшие панцири камнепочек. Бесчисленные спутанные клубки высохших лоз, похожих на негодную шерсть.
И конечно трупы.
В ущелья попадало множество мертвецов. Каждый раз, когда люди проигрывали в битве за плато, им приходилось отступать, бросая павших. Садеас, буря бы его побрала, оставлял трупы, даже если побеждал, – а мостовиков бросал и раненых, беспомощных, хотя их можно было спасти.
После великой бури мертвецы оказывались здесь, в ущельях. И поскольку бури неслись на запад, к военным лагерям, вода тащила трупы в этом направлении. Каладин обнаружил, что почти на каждом шагу наступает на кости, запутавшиеся в листве, скопившейся на дне ущелья.
Пока он выбирал дорогу со всей возможной почтительностью, спустился Камень и что-то негромко произнес на своем родном языке. Каладин не знал, проклятие это или молитва. Сил покинула плечо Каладина, взмыла в воздух, потом по дуге направилась к земле. Там она обрела форму, которую он считал ее настоящим обликом: превратилась в девушку в простом платье. Ниже колен оно клубилось туманом. Она присела на ветку и уставилась на бедренную кость, что выглядывала из-подо мха.
Ей не нравилось насилие. Он даже сейчас не был уверен, понимает ли спрен смерть. Она говорила о смерти как ребенок, который пытается осознать нечто, превосходящее его разум.
– Что за бардак! – пробормотал Тефт, спустившись. – Фу! Да тут вообще ни разу никто не прибирался.
– Это могила, – сказал Камень. – Мы внутри могилы.
– Все ущелья – могилы. – Голос Тефта разбудил эхо во тьме. – А это просто неряшливая могила.
– Смерть почти всегда выглядит неряшливо, – ответил Каладин.
Пожилой мостовик фыркнул, потом занялся встречей новых рекрутов, которые спускались следом. Моаш и Шрам охраняли Далинара и его сыновей. Те отправились на какой-то пир светлоглазых, и Каладин был рад, что удалось избежать такого задания. Взамен он явился сюда, вниз, вместе с Тефтом.
К ним присоединились сорок мостовиков – по двое из каждого вновь сформированного расчета, – которых Тефт обучал в надежде, что из них получатся хорошие сержанты, способные возглавить собственные отряды.
– Внимательно оглядитесь по сторонам, парни, – приказал им Тефт. – Вот откуда мы все родом. Вот почему некоторые зовут нас костяной командой. Мы не заставим вас пройти через все то, что пришлось делать нам, и вам же лучше! Нас в любой момент могло смыть великой бурей. Теперь нам помогают бурестражи Далинара Холина, и риска почти нет – но на всякий случай будем держаться поближе к выходу…
Каладин скрестил руки на груди, наблюдая, как Тефт инструктирует новобранцев, пока Камень раздает им тренировочные копья. Сам Тефт остался без копья, и, хотя он был ниже ростом, чем большинство собравшихся вокруг мужчин в простой солдатской форме, они все же глядели на него со страхом.
«А чего ты ждал? – подумал Каладин. – Они мостовики. Даже вялого ветерка боятся».
Тефт, судя по всему, полностью владел ситуацией. И ему это нравилось. Что-то было в этом… правильное.
Рой из небольших светящихся шаров возник вокруг головы Каладина – это были спрены в виде золотых сфер, которые лихорадочно метались. Он вздрогнул от неожиданности и уставился на них. Спрены славы. Вот буря! Ему показалось, что подобного не случалось уже много-много лет.