Шаллан почти поверила, что колыбельная станет концом кошмара. Что она проснулась посреди ночи с криком и отец поет ей, убаюкивая…
– Кристаллов сияет изысканный лес – усни, крошка моя.
Они прошли мимо отцовского сейфа, вделанного в стену. Он ярко светился – сияние лилось из щелей вокруг запертой двери. Внутри был монстр.
– Ты с песней моей усни поскорей – спи, крошка моя.
Держа дочь на руках, отец покинул комнату с трупами и запер дверь.
11
Иллюзия восприятия
Но, понятное дело, мы думали только о Садеасе. Предательство было еще свежо, и я видела его следы каждый день, когда проходила мимо пустых казарм и скорбящих вдов. Мы знали, что Садеас не станет просто почивать на лаврах, устроив кровопролитие. Он должен был предпринять что-то еще.
Шаллан очнулась почти сухой, лежа на неровном каменном осколке, который вздымался над поверхностью океана. Волны плескались у ее ног, но пальцы так онемели, что она почти ничего не чувствовала. Девушка застонала, оторвав щеку от влажного гранита. Суша был недалеко, и волны бились о берег с низким рычанием. В другой стороне простиралось лишь бесконечное синее море.
Девушка замерзла, и голова у нее гудела, как будто она несколько раз ударилась ею о стену. Но она была жива. Почему-то. Веденка подняла руку, потерла зудевшее пятно засохшей соли на лбу и мучительно закашлялась. Волосы прилипли к щекам, а платье было в пятнах от воды и водорослей, покрывавших скалу.
«Как?..»
Потом она увидела его – большой коричневый панцирь в воде, почти невидимый, направлявшийся к горизонту. Сантид.
С трудом встала на ноги, цепляясь за острую верхушку скалы. Чувствуя головокружение, проследила взглядом за существом, пока оно не исчезло.
Что-то загудело рядом. На беспокойной поверхности моря возник Узор в своем привычном облике, прозрачный, словно маленькая волна.
– Кто-нибудь… – Шаллан закашлялась, прочищая горло, потом застонала и села на камень. – Кто-нибудь еще сумел выбраться?
– Выбраться? – переспросил Узор.
– Другие люди. Моряки. Они спаслись?
– Не уверен, – прогудел Узор. – Корабль… исчез. Плеск. Ничего не видно.
– Сантид. Он меня спас. – Откуда вообще это существо знало, что делать? Неужели они разумны? Может, она как-то с ним общалась? А вдруг упустила возможность, чтобы…
Шаллан чуть не рассмеялась, осознав, в каком направлении двинулись ее мысли. Она едва не утонула, Ясна мертва, команда «Услады ветра» не то перебита убийцами, не то канула в морскую пучину! Вместо того чтобы оплакивать их или радоваться своему спасению, она предалась размышлениям научного свойства!
«Ты этим все время занимаешься, – осуждающе заявила та ее часть, что была запрятана очень глубоко. – Отвлекаешься. Отказываешься думать о вещах, которые тебя беспокоят».
Но только так ей удавалось выжить.
Шаллан обхватила себя руками, чтобы согреться на этом высоком каменном сиденье, и уставилась на океан. Нельзя отворачиваться от правды. Ясна мертва.
Ясна мертва.
Шаллан едва не расплакалась. Эта женщина, такая блестящая, такая потрясающая… исчезла. Принцесса пыталась всех спасти, защитить целый мир. А ее убили. Внезапность случившегося обескураживала, и Шаллан просто сидела на скале, дрожа от холода и глядя на океан. Ее тело и разум охватило одинаковое оцепенение.
Убежище. Ей нужно где-то… спрятаться. Мысли о моряках, об исследовании Ясны могли подождать. Шаллан очутилась в одиночестве на почти необитаемом побережье, а ночами здесь довольно холодно. Пока она сидела, начался отлив. Девушка поняла, что может попытаться дойти до берега. Удачное стечение обстоятельств – ведь она плохо плавала.
Веденка вынудила себя зашевелиться, хотя руки и ноги казались тяжелыми, точно бревна. Она стиснула зубы и соскользнула в воду. Холод по-прежнему пробирал до костей. Значит, она все-таки не совсем оцепенела.
– Шаллан? – окликнул Узор.
– Мы не можем тут сидеть вечно, – отозвалась девушка, сползая по скале все глубже в воду. Ноги коснулись дна, и тогда она осмелилась отпустить камень, а потом кое-как направилась к берегу, то барахтаясь, то шагая в воде.
Наверное, сражаясь с ледяными волнами она проглотила половину воды в заливе, пока наконец-то не выбралась на твердую землю. Кашляя и спотыкаясь, вышла на песчаный берег и упала на колени; с ее платья и волос текли потоки воды. Пляж вокруг усеивали водоросли дюжины разновидностей – извивались под ногами, отползая, липкие и скользкие. Повсюду суетились кремлецы и крабы побольше, некоторые поблизости даже щелкали клешнями в ее сторону, словно пытаясь отпугнуть.