Адолин не стал заострять внимание на проблеме. Навани знала Джасну лучше, чем кто бы то ни было. Но... он определенно беспокоился за принцессу и ощутил внезапный укол тревоги, испугавшись, что ожидаемая встреча с той девушкой, Шаллан, не состоится. Конечно, из условной помолвки редко что-то получалось, но отчасти ему хотелось, чтобы все сложилось. Странная привлекательность заключалась в том, чтобы позволить кому-то другому сделать за него выбор, особенно если вспомнить, как громко кричала Данлан, когда он разорвал с ней отношения.
Данлан все еще служила одним из писцов его отца, поэтому время от времени они попадались друг другу на глаза. Он по-прежнему ловил сердитые взгляды. Но, шторм побери, в тот раз он был не виноват. То, что она сказала своим друзьям...
Оружейник установил ботинки, и Адолин шагнул вперед, чувствуя, как они защелкиваются в нужных местах. Оружейники быстро закрепили ножные латы и передвинулись выше, облачая его в более легкий, чем казалось со стороны, металл. Вскоре остались только латные перчатки и шлем. Принц опустился на колени, укладывая руки в перчатки со своей стороны и вставляя пальцы, куда следовало. Странным образом все Доспехи Осколков сжимались сами собой, как небоугорь, обвившийся вокруг крысы, стягивались до удобной степени плотности вокруг запястий.
Адолин повернулся и протянул руку за шлемом, который держал последний оружейник. Это был Ренарин.
– Ты поел курицу? – спросил младший брат, когда Адолин взял шлем.
– На завтрак.
– И поговорил с мечом?
– У нас состоялась целая беседа.
– Мамина цепочка у тебя в кармане?
– Проверил три раза.
Навани сложила руки на груди.
– Вы все еще цепляетесь за эти глупые суеверия?
Оба брата резко взглянули на нее.
– Это не суеверия, – сказал Адолин в тот же момент, когда Ренарин произнес:
– Это просто на удачу, тетя.
Она закатила глаза.
– Я давно не сражался на официальных дуэлях, – пояснил Адолин, надевая шлем с открытым забралом. – Не хочу, чтобы хоть что-то пошло не так.
– Глупости, – повторила Навани. – Веруй во Всемогущего и Герольдов, а не в то, съел ли ты нужную пищу перед дуэлью. Шторма! В следующий раз окажется, что ты веришь в Страсти.
Адолин переглянулся с Ренарином. Его маленькие традиции, возможно, не помогали побеждать, но зачем рисковать? У каждого дуэлянта были свои пунктики. Его собственные еще ни разу не подвели.
– Наши охранники не особенно рады, – тихо проговорил Ренарин. – Они болтают о том, как трудно защитить принца, когда кто-то машет перед его носом Клинком Осколков.
Адолин опустил забрало. Оно затуманилось по краям, вставая на место, и стало прозрачным, дав ему полный обзор комнаты. Адолин ухмыльнулся, точно зная, что Ренарин не сможет увидеть выражение его лица.
– Я так огорчен, что лишу их шанса побыть моими няньками.
– Почему тебе нравится над ними издеваться?
– Я не люблю телохранителей.
– Тебя охраняли и раньше.
– На поле битвы, – уточнил Адолин.
Когда за ним везде ходили следом, ситуация воспринималась иначе.
– Дело не только в этом. Не ври мне, брат. Я знаю тебя слишком хорошо.
Адолин изучил лицо брата, чьи глаза за стеклами очков были такими искренними. Мальчик все время оставался слишком серьезным.
– Мне не нравится их капитан, – признал Адолин.
– Почему? Он спас жизнь отцу.
– Просто он не дает мне покоя, – пожал плечами Адолин. – Что-то с ним не так, Ренарин. Он внушает мне подозрения.
– Думаю, ты испытываешь к нему неприязнь, потому что он отдавал тебе приказы на поле боя.
– Я едва это помню, – пренебрежительно ответил Адолин, делая шаг к двери наружу.
– Ну тогда ладно. И, брат?
– Да?
– Постарайся не проиграть.
Адолин распахнул двери и вышел на песок. Он уже бывал на этой арене раньше, пользуясь тем предлогом, что, хотя военный Кодекс алети запрещал дуэли между офицерами, ему все же требовалось поддерживать себя в форме.
Чтобы успокоить отца, Адолин не участвовал в важных поединках – схватках за чемпионство или за Осколки. Он не смел рисковать своими Доспехами и Клинком. Теперь все изменилось.
Воздух был все еще морозным, но солнце над головой светило ярко. Его дыхание отдавалось внутри шлема, под ногами скрипел песок. Адолин проверил, смотрит ли отец. Тот смотрел. Как и король.