– Они разжуют меня на кусочки, – сказала Шаллан. – Двор алети. Самый безжалостный в мире.
Джасна фыркнула.
– Это больше пустой шум бури, чем настоящий шторм, Шаллан. Я подготовлю тебя.
– Я никогда не стану похожей на вас, ваша светлость. У вас есть власть, авторитет, богатство. Только посмотрите, как ведут себя с вами моряки.
– И я как-то особенно пользуюсь этими властью, авторитетом или богатством прямо сейчас?
– Вы заплатили за путешествие.
– Разве ты не оплачивала несколько поездок на этом же корабле? – спросила Джасна. – Они обращались с тобой не так, как со мной?
– Нет. О, я им нравлюсь. Но у меня нет вашего веса, Джасна.
– Я предположу, что ты не подразумеваешь обхват моей талии, – сказала Джасна с намеком на улыбку. – Твои доводы понятны, Шаллан. Но они в корне неверны.
Шаллан повернулась к принцессе. Джасна сидела на палубе корабля, как будто это был трон, с прямой спиной, приподнятой головой, повелительно. Шаллан расположилась с подтянутыми к груди ногами, ее руки охватывали их под коленями. Две женщины даже сидели по-разному. Она ни капли не походила на Джасну.
– Есть секрет, который ты должна понять, дитя, – сказала Джасна. – Секрет более важный, чем те, что относятся к Шейдсмару и спренам. Власть – это иллюзия восприятия.
Шаллан нахмурилась.
– Пойми меня правильно, – продолжила женщина. – Некоторые виды власти реальны – власть командовать армиями, власть преобразовывать. Ими пользуются гораздо реже, чем тебе кажется. На уровне личности, в большинстве взаимодействий то, что мы зовем властью – авторитетом – существует только в восприятии. Ты говоришь, я обладаю богатством. Это правда, но ты также видела, что я нечасто им пользуюсь. Ты говоришь, я обладаю властью сестры короля. Верно. И в то же время люди на корабле относились бы ко мне точно так же, даже если бы я была попрошайкой, убедившей их в том, что она сестра короля. Моя власть нереальна. Это не более чем пыль, пущенная в глаза, иллюзия. Я могу создать для них иллюзию так же, как и ты.
– Вы не убедили меня, ваша светлость.
– Я знаю. Иначе у тебя бы уже все получилось. – Джасна встала и отряхнула юбку. – Скажешь мне, если снова увидишь тот узор, который появлялся на волнах?
– Да, ваша светлость, – растерянно ответила Шаллан.
– Тогда посвяти остаток дня своему искусству. Мне нужно подумать, как лучше обучать тебя знаниям о Шейдсмаре.
Старшая женщина удалилась, кивая в ответ на поклоны моряков, когда проходила мимо, и спустилась в каюту.
Шаллан поднялась, повернулась и схватилась за бортик, одной рукой держась за бушприт. Перед ней раскинулся океан. Набегающие волны, запах холодной свежести. Ритмичное потрескивание разрезавшего волны корабля.
Слова Джасны сталкивались в голове, как небоугри, боровшиеся за одну крысу. Спрены с городами? Шейдсмар, королевство, которое находилось вокруг, но невидимое? Неожиданное обручение с самым завидным женихом в мире?
Шаллан покинула нос корабля и прошла вдоль борта, касаясь свободной рукой ограждения. Какой ее видели моряки? Они улыбались, махали рукой. Она им нравилась. Йалб, лениво свесившийся со снастей неподалеку, позвал ее и сказал, что в следующем порту будет статуя, которую ей обязательно нужно посмотреть.
– Там одна гигантская ступня, юная барышня. Просто ступня! Неоконченная штормовая статуя...
Шаллан улыбнулась ему и продолжила путь. Хотела ли она, чтобы они смотрели на нее так, как смотрели на Джасну? Всегда испуганно, всегда волнуясь, что возможно сделали что-то не так? В этом заключалась власть?
«Когда я впервые плыла из Веденара, – подумала девушка, добравшись до того места, где был привязан ящик, – капитан продолжал убеждать меня вернуться домой. Он считал мою миссию дурацкой затеей».
Тозбек всегда вел себя так, будто оказывал ей услугу, перевозя вслед за Джасной. Неужели, наняв их, Шаллан должна все время чувствовать себя обузой для него и команды? Да, он предложил скидку, так как в прошлом вел дела с отцом, но она все еще предоставляла ему работу.
Подобное отношение, возможно, было отличительной чертой тайленских купцов. Если капитан мог заставить почувствовать кого-то обязанным ему, то такой человек заплатил бы больше. Шаллан нравился Тозбек, но ей хотелось, чтобы их отношения складывались по-другому. Джасна никогда бы не потерпела подобного.