Каладин посмотрел на мужчин, которые беспорядочно смешались и пытались надеть униформу, и на раздраженного Ринда, объясняющего им, как привести мундир в порядок.
– Все, что у меня когда-либо было, Тефт, – прошептал Каладин, – забрали светлоглазые. Мою семью, моего брата, моих друзей. Больше, чем ты можешь себе представить. Они смотрят на то, что у меня есть, и забирают.
Он поднял руку и смог различить несколько светящихся завитков пара, исходивших от кожи. Они были заметны, если знать, на что смотреть.
– Заберут и это. Если обнаружат мои способности, они их заберут.
– Но как, во имя дыхания Келека, они смогут это сделать?
– Я не знаю, – ответил Каладин. – Я не знаю, Тефт, но не могу справиться с паникой, когда думаю о чем-то подобном. Не могу позволить им заполучить это, не могу позволить забрать это – или вас, людей – у меня. Мы будем помалкивать насчет моих умений. Больше никаких разговоров.
Тефт поворчал, в то время как остальные мужчины наконец-то разобрались с формой. Только однорукий Лоупен с рукавом, вывернутым наизнанку и заткнутым так, чтобы не свисал, тыкал в нашивку на плече.
– Что тут такое?
– Эмблема Кобальтовой стражи, – ответил Каладин. – Персональные телохранители Далинара Холина.
– Они мертвы, ганчо, – сказал Лоупен. – Мы не они.
– Ага, – согласился Шрам. К ужасу Ринда, он вытащил свой нож и срезал нашивку. – Мы – Четвертый мост.
– Четвертый мост был вашей тюрьмой, – возразил Каладин.
– Неважно, – ответил Шрам. – Мы – Четвертый мост.
Остальные согласились и принялись отпарывать нашивки, кидая их на пол.
Тефт кивнул и сделал то же самое.
– Мы защитим Терновника, но мы не просто заменим тех, кто служил у него раньше. Мы – наша собственная команда.
Каладин потер лоб, но это было тем, чего он добился, объединив их вместе, превратив в сплоченную группу.
– Я нарисую эмблему из двух глифов, чтобы вы могли ей воспользоваться, – сказал он Ринду. – Необходимо заказать новые нашивки.
Толстяк вздохнул, собирая отвергнутые эмблемы.
– Полагаю, что так. Вот ваша униформа, капитан. Темноглазый капитан! Кто бы мог подумать, что такое возможно? Вы будете единственным во всей армии. Единственным в своем роде за все время, насколько я знаю!
Похоже, этот факт его не оскорблял. Каладин мало имел дело со светлоглазыми низкого ранга, такими, как Ринд, хотя они были обычным явлением в военных лагерях. В его родном городе жила только семья мэра, принадлежащая к верхнему среднему дану, и темноглазые. Лишь вступив в армию Амарама, он осознал, что существовала целая прослойка светлоглазых, многие из которых занимались простым трудом и старались заработать, как и обычные люди.
Каладин подошел к последнему свертку на стойке. Его форма отличалась от остальных. Она состояла из синего жилета и длинного двубортного мундира с белой подкладкой и серебряными пуговицами. Мундир следовало носить расстегнутым, несмотря на ряды идущих до низа пуговиц с каждой стороны.
Он часто видел такую униформу. На светлоглазых.
– Четвертый мост, – проговорил Каладин, срезав нашивку Кобальтовой стражи с плеча и отбросив ее на стойку к другим.
Альбом Шаллан: сантид
Глава 3. Узор
Солдаты докладывали о том, что издалека за ними следят разведчики паршенди в пугающем количестве. Затем мы заметили новую систему их проникновения и быстрого отхода на прилежащую к лагерям территорию по ночам. Мне остается только подозревать, что наши враги уже тогда планировали свою военную хитрость, чтобы покончить с этой войной.
«Исследование периода, предшествующего Теократии, безнадежно затруднено, – повествовала книга. – Во время правления Теократии воринская церковь имела практически абсолютный контроль над восточным Рошаром. Поддерживаемые ею фальсификации, позже увековеченные как абсолютная истина, прочно укоренились в сознании общества. Но более тревожно то, что были изготовлены измененные копии древних текстов, подстраивающие историю под догмы Теократии».