Боря знал о Медведе совсем немного. Во-первых, он снимал у него комнату и исправно платил. Во-вторых, он занимался чёрной археологией. И в-третьих… Да, собственно, больше Боря ничего о нём и не знал, даже имени. Просто не спрашивал. Медведь так Медведь.
Сейчас он явно с «раскопок», на которых он провёл последних дня три. В грязном камуфляже, пропахший костром, этот бородач напоминал чеченского боевика из новостей.
— Что нарыл? — без особого интереса спросил Боря, поглядывая краем глаза в книгу.
Диктаторы ездят верхом на тиграх, боясь с них слезть. А тигры между тем начинают испытывать голод. Уинстон Черчилль.
— Да так, пару кусков ржавого железа. Хотя попалась любопытная штука. РГД-5. Причём вроде как в неплохом состоянии. Наверное, даже рвануть может.
Раньше Боря вряд ли обрадовался бы появлению в его квартире старой гранаты, но сейчас он почти не слышал слов Медведя. В голове крутились Мысли Великих, ставшие его собственными. Совершенно механически, словно окутанный плотным, густым туманом, отгородившим его от мира, он открыл дверь и впустил Медведя. Тот немедленно скрылся в своей комнате, бросив на прощание:
— Ты бы всё же… это… отдохнул… А то взгляд у тебя какой-то… волчий.
Когда дверь за ним закрылась, Боря посмотрел на экран.
Лучше быть последним среди волков, чем первым среди шакалов. Чингисхан.
Воистину так, думал Боря, усаживаясь за стол и включая лампу. За окном слышался рёв двигателей: шёл монтаж сцены для завтрашнего шоу, организованного одной из партий. Но шум не отвлекал его. Весь шум этой суетливой клоаки, именуемой миром, был бессилен помешать ему внимать Словам Великих.
Ночь прошла, будто мгновение, а Боря так и не сомкнул глаз. Он продолжал внимать.
Благо народа — высший закон. Цицерон.
Или ты создаешь мир, или мир создаёт тебя. Джек Николсон.
Если ты в меньшинстве — и даже в единственном числе, — это не значит, что ты безумен. Есть правда и есть неправда, и, если ты держишься правды, пусть наперекор всему свету, ты не безумен. Джордж Оруэлл.
Ваше общество так извращено, что нормальный человек в нём предстанет безумцем. Чарльз Мэнсон.
Вдруг Боря почувствовал боль в руке. Он с удивлением посмотрел на комара, впившегося в кожу. Своим укусом тот будто нарушил какую-то цепь, по которой неслись нервные импульсы, вклинился прямо в синапс, прервав поток информации… Прихлопнув насекомое, Боря протер глаза. Он словно очнулся от долгого сна.
Чёрт возьми, что он делает? Который час? Вдалеке за окном, над лесом показалось алое зарево рассвета.
Неужели он правда просидел здесь всю ночь, читая цитаты? Он посмотрел на книгу, лежащую на столе, и вдруг ощутил мощное, завораживающее желание и дальше читать. Внимать. Глаза тянуло к книге, как монетки к электромагниту, и Боря принялся рассматривать предметы в комнате, ощупывая их взглядом, словно видел их в первый раз. Портреты умерших родителей в старых рамках. Зеркало с отбитым уголком, книжные полки с учебниками и цитатниками. Старенький телевизор и компьютер с пыльными экранами, под столом — отцовская печатная машинка.
Всего этого казалось мало. Нужно было нечто более динамичное, чтобы преодолеть притяжение книги. А в том, что его необходимо преодолеть, Боря в данный момент почему-то не сомневался.
Он включил телевизор и принялся бездумно переключать каналы. Телевикторина, Сектор Газа, обнажённые тела, помехи, Чак Норрис… Постепенно ускоряя смену картинок, Боря надеялся, что этот бредовый калейдоскоп сможет прочистить его рассудок, но… Его вновь охватило мощное желание почерпнуть ещё несколько Великих Мыслей из бездонного источника наставлений, лежавшего на столе. Всего несколько цитат, говорил он себе. Несколько цитат — и он ляжет спать.
Он подошел к столу, взял в руку книгу… и, повинуясь сильному, отчаянному импульсу, шедшему из каких-то древних отделов мозга, ответственных за самосохранение, что есть мочи швырнул электронную штуковину в окно.
Вопреки ожиданиям, навязчивое желание снова припасть к источнику великих идей не прошло. Навалилась сонливость, и Боря направился на кухню, чтобы выпить чаю и взбодриться. Включив свет, он подошел к плите и увидел на столе рядом с холодильником…
Усталое сознание уже не вспыхивало предупреждающей табличкой «НЕВОЗМОЖНО!». Оно просто воспринимало всё, как данность.
Даже тот факт, что выброшенная в окно электронная книга преспокойно лежит на кухонном столе.
Боря понял, что рад возвращению этой электронной шкатулки с драгоценными изречениями. Стыдясь своего глупого поступка, он подошел ближе и тут же увидел на экране ободряющие слова: