Испания! Нурдаль Григ поехал в Испанию. И как все, кто принимал участие в гражданской войне в Испании, побывал на этом театре военных действий, явившихся генеральной репетицией грядущей войны в Европе, он был потрясен увиденным. Ему довелось также с негодованием узнать, как грубо и бессмысленно вся мировая пресса лгала о том, что происходит здесь, о так называемых фашистских «героях» в Алькасаре, которые сражались с республиканцами «до последней капли крови», в то время как на самом деле они засели в крепости, взяв с собой в качестве заложников жен борцов, и таким образом республиканцы были вынуждены отказаться от штурма.
Из Испании Нурдаль Григ вернулся другим человеком, обуреваемый противоречивыми чувствами: восхищенный героической борьбой республиканской Испании против интервентов, он невероятно возмущался поведением западных великих держав, пассивностью французского Народного фронта. Тот Нурдаль Григ, который выпустил роман «Мир еще, должно быть, юн», не был прежним энтузиастом. Хотя в чем-то его заголовок такой оптимистический: мир наш еще не исчерпал себя, мир еще совсем юн.
Роману во всех его аспектах присуща новизна. И поскольку он прямо или косвенно содержит в себе впечатления от пребывания в Советском Союзе, то в нем проявилось всегдашнее пламенное восхищение Грига этой страной. Чувство же раздражения, испытанное им тогда, он излил против происходящего у него на родине; в значительной степени острие его пера было направлено против литературной среды, в которой он всегда ощущал себя чужаком. С блестящим сатирическим мастерством изобразил он своих соотечественников, причастных к литературе и считающих себя гуманистами, людьми пассивными, переполненными модным скепсисом, залечивающими духовные раны, нанесенные первой мировой войной, сидя в компании себе подобных и слушая меланхолические звуки патефона. Этим утратившим идеалы, поглощенным собой, не желающим видеть ничего вокруг «гуманистам» он противопоставил молодую Россию, которой не было дела до этого далекого от жизни «гуманизма», она была занята выполнением подлинных больших жизненных задач.
Нурдаль Григ стремился к тому, чтобы как можно больше людей присоединилось к добровольцам в Испании или так или иначе приняло участие в этой борьбе.
Теперь уже не очень-то срабатывал старый миф о Нурдале Григе, баловне судьбы, сразу якобы получавшем от жизни все, что ни захочет (написал несколько стихотворных строчек — и вся страна сразу же оказалась у его ног). Григ испытывал чувство вины за то, что испанская трагедия не пробудила окружающий мир. Факт существования СССР не изменил сущности взглядов правящих классов. Только рабочий класс оказался способен оценить происходящее. Слабые попытки западных держав сдержать агрессивность фашистской Германии оказались бесполезными. Последовали события в Чехословакии и в Австрии.
Незадолго до этого Нурдалем Григом была написана пьеса «Поражение». Это историческая драма, в ней говорится о событиях Парижской коммуны, но она имеет совершенно счастливую соотнесенность с нашим временем, хотя в этом произведении Григ сумел избежать изображения актуальных событий, сменяющих друг друга как в калейдоскопе и лавиной обрушивающихся на читателя, как это было в его более ранних вещах.
«Поражение» — самое значительное драматическое произведение Нурдаля Грига, поистине одна из лучших драм, созданных в Скандинавии. В нее поэт вложил весь свой жизненный и литературный опыт. Пьеса — целостная, напряженная как струна и в то же время мастерски выстроенная в отдельных деталях. Основа действия — живые страдающие люди; судьба отдельного человека становится обобщением, символом среди потрясающего многообразия параллельно развивающихся событий. При этом сюжетная линия отдельного героя не теряется на фоне эпизодов, значительных с точки зрения истории. Светлая, бьющая через край лирическая струя, всегда присущая Нурдалю Григу, прорывается и здесь, подобно полевым цветам, вырастающим на могилах. Пьеса эта — животрепещущая и актуальная, ослепительно яркая в сценических возможностях. Мы в Париже 1871 года. Французы потерпели поражение в войне с немцами, это достоверный факт. И тем не менее столпы французского общества видят самую большую опасность для страны не в победах немцев, а в самосознании французского народа, пришедшего к идее справедливого общественного устройства под флагом социализма.