Мы строили различные планы, мы фантазировали и праздновали, пока мимоходом не выплыло новое имя, новая дата — Хиросима, 6 августа. И вскоре после этого кончилось праздничное лето. Победа обернулась поражением, мир породил новую войну, и свобода стала ничего не значащим словом»[9].
Юхан Борген всегда боролся за мир, считая эту борьбу своим кровным, личным делом. Он был убежден, что мир — «это не просто отсутствие войны». Мир должен быть надежным, прочным, и поэтому за него нужно неустанно бороться. Отвечая на вопрос корреспондента газеты «Фрихетен» по поводу своего присутствия на встрече пяти великих держав в Берлине, писатель заявил: «Вы спрашиваете, каковы мотивы моего присутствия на встрече пяти великих держав, созванной по инициативе Всемирного Совета Мира. Эти мотивы ясны как солнечный день. Данная инициатива в настоящий момент является единственной, предпринятой в деле борьбы за мир… Деле первостепенной важности для всего человечества»[10].
В 1947 году в составе первой норвежской делегации деятелей культуры Юхан Борген посетил Советский Союз. В делегацию входили представители общества дружбы «Норвегия — СССР» — журналисты, композитор, архитектор и др. Итогом этой поездки стала книга «Из Ленинграда в Армению», в которой Борген, как и каждый из участников поездки, явился автором одной из глав. Глава, написанная Боргеном, называется «Они такие».
В описании обстановки в нашей стране, залечивающей тяжелые раны войны, для Боргена характерна объективность и доброжелательность. С иронией и горечью пишет он о представителях буржуазной прессы, не желающих видеть достижения Страны Советов, не способных оценить ее гостеприимство. Писателя поразило чувство коллективизма советских людей, их преданность своей родине, своему делу: «Главное впечатление от поездки — это дружелюбные, открытые люди и неисчерпаемые, хотя еще не до конца реализованные возможности страны, тяжелые потери, следы страданий и разрушений, бодрость воли, своеобразное ожесточенное упорство в решении задач…»
Огромный интерес питал Борген к русской литературе, ему были хорошо известны не только имена Достоевского, Толстого и Пушкина, но и Белинского, Гоголя, Некрасова, Тургенева, творчество которых, по мнению писателя, «многое говорит западному читателю и сегодня». С особой теплотой Борген всегда отзывался о Чехове. Он отмечал тонкий лиризм, особый настрой (stemning) его произведений и в то же время всегда подчеркивал реалистическую основу его творчества, называя описанное им «повествованием о социальной несправедливости и человеческом унижении». Борген считал, что Чехову свойствен тот яркий талант рассказчика, которым может обладать только подлинно великий писатель, и в основе которого лежит «бессмертный дар повествования, присущий русским как никому другому, который живет в народе и оттачивается писателем в соответствии со своими задачами…» (с. 174). Осознавая, что тайна писательского обаяния никогда не постижима до конца, Борген все же пытается подробно проследить своим профессиональным писательским оком пружину действия, структуру рассказов Чехова, при этом никогда не упуская из виду читательское восприятие. Наблюдения Боргена столь тонки, убедительны, а где-то, может быть, и неожиданны, что не могут не обогатить наше восприятие Чехова. В повести Горького «Детство» Боргена поразил протест против культа страдания, стремление великого русского писателя, испытавшего «свинцовые мерзости русской жизни», к борьбе за счастье человека. По мнению Боргена, «вероятно, не существует никакой другой русской книги, явившейся более убедительным свидетельством необходимости революции в России». Великим называл Борген Шолохова, а его роман «Поднятая целина» — повествованием о «необыкновенных людях» в восприятии западного читателя, триумфом писателя, художника, сохраняющего верность традициям русской классической литературы. Как о незнаемом волнующем мире говорил Борген о произведениях Бабеля, Булгакова, Пастернака, Паустовского…