Старый король от злости волосы на себе рвёт, а господа с чем пришли, с тем и ушли.
Освободившись, молодой король забрёл в густой лес. Измученный, повалился на землю и заснул крепким сном. Проснулся голодный, стал вокруг озираться, чего бы это поесть, чем бы подкрепиться? Да кроме лесных орехов ничего не нашёл. Долго пробирался сквозь заросли, пока не вышел на полянку, на которой паслись овцы. Видит, неподалеку стоит пастушья избушка. Он туда! Вошёл, поклонился и сразу же спросил, не найдётся ли чего поесть.
— Как не найтись, найдётся, голубчик мой, — отвечала ему старая пастушка, — присаживайтесь!
Поворотилась, и вот уже перед ним угощение стоит: сыра кусок, хлеба горбушка и ковшик простокваши. Он не заставил себя долго просить, сел за стол и наелся до отвала. Передохнул немного, поблагодарил добрых людей и отправился дальше.
Идёт он, бредёт, а сам всё о своей обиде думает и чем больше думает, тем сильнее его досада берёт, глаза туманом застилает. Не разбирая дороги, взобрался он на вершину высокой скалы, а под ней преглубокая пропасть. Остановился, стоит размышляет:
«Эх, лучше мне помереть, чем без отцовых подарков жить да такой позор терпеть!» — завернулся в плащ и бросился в пропасть.
Пока летел, плащ возьми да распахнись, и ветер понёс короля далеко-далеко в лес. Зацепился король за дерево, а на нём полно спелой смоквы. Недолго думая, нарвал он плодов и стал есть. Вдруг чувствует, нос у него вытягивается, растёт, растёт, вымахал труба трубой!
— Вот ведь не везёт! — загоревал королевич. — Всё-то беды на меня сыплются! Что теперь делать буду?
Хочет с дерева спуститься, а нос не пускает. Пришлось ему задрать нос вверх и с превеликим трудом кое-как с ветки на ветку до земли добираться.
Тут его от сладкой смоквы такая жажда сморила, чуть было не пропал! К счастью, слышит — поблизости ручеёк журчит, он к ручью побежал. И что же? Носище его к воде не подпускает. Наловчился как-то и хлебнул глоточек.
— Ох и хороша же! — похвалил он водицу. — Батюшки, а нос-то вроде меньше стал!
Хлебнул ещё, и нос как нос стал — обыкновенный.
— Вот радость! — воскликнул королевич. — Теперь я рассчитаюсь с обидчиками! Ну, погодите, вы у меня ещё попляшете!
Нарвал он с дерева смоквы, зачерпнул из ручья воды и вернулся к пастушьей избушке. Попросил там старой одежонки и отправился в замок к королю. К самым дверям подошёл.
— Тебе чего, старик? — спрашивает его служанка.
— Да вот смокву продаю, — отвечает он.
Служанка побежала доложить королеве, та приказала узнать, сколько старик за неё хочет.
— Двенадцать дукатов, — отвечает торговец. И служанка сразу же ему деньги вынесла.
Положил королевич дукаты в карман и прочь помчался, только пятки засверкали.
А в замке мать с дочкой знай смоквой лакомятся. Вдруг принцесса взглянула на королеву и обмерла!
— Ах-ах, — кричит, — как у вас, мама, нос вырос!
— И у тебя, доченька, тоже вон какой вымахал! Что же это творится? Уж не от смоквы ли?
— Ах, маменька, — заломила принцесса руки, — что теперь с нами будет, мой нос уже в пол упёрся!
И у служанки тоже нос вырос! Не удержалась, пока смокву в королевские покои несла, одну ягоду слопала.
Мать с дочерью криком кричат, причитают. Услыхав этот рёв, король сам к ним явился. Велел созвать лекарей со всего света. Созвали, да напрасно. Ни один помочь не может. Чем больше от тех носов отрезают, тем длинней они вырастают. Что делать? Пришлось терпеть насмешки, но на улицу свои длинные носы не высовывать.
Прошло полгода, вдруг откуда ни возьмись — какой-то незнакомый лекарь является. В чёрном платье, с палочкой в руке, идёт себе по городу.
— Бог в помощь! — крикнул он бабе, что в саду полола. — Какие тут у вас новости?
— Ах, да какие у нас могут быть новости, — отвечает баба. — Всё только худо, да хуже некуда. Даже смеяться теперь не велят.
— Почему так? — спрашивает лекарь.
— Да потому, — баба в ответ, — что королевские дамочки отрастили себе страшенные носища. Теперь если кто-нибудь засмеётся, — его в тюрьму волокут. Думают, будто над их носами потешаются.
— Отчего же им никто не поможет? — любопытствует лекарь.
— А, чтоб они пропали вместе со своими носами! Тут и так докторов тьма-тьмущая перебывала, да все в каретах четверней! И ни один не вылечил.
— Я не я буду, — молвит лекарь, — коли их не излечу! Ступай королю доложи. Вот тебе дукат.
И даёт ей дукат.
Обрадовалась баба, бегом побежала сообщать королю, что у неё-де лекарь сидит, обещает королеве и принцессе пособить.
— Да только он не в карете, а пешком с посошком, — добавила она.