— Человек, ты как сюда попал? С неба свалился, что ли?
Хотел он ей сказать, что он ее брат, а она его перебивает, еще пуще кричит:
— Что ты, что ты, нет у нас времени объясняться! Орел, мой муж, уже близко — слышишь, крылья шумят! Он тебя на куски разорвет. Спрячься поскорее в гнезде под листьями.
И быстренько его листьями забросала.
Орел пулей влетел в гнездо и злобно закричал:
— Жена! Я человека чую! Подавай его сюда, как он посмел сюда явиться, я его сейчас на мелкие кусочки разорву!
И сбросил своей страшной лапой с королевича сухую листву.
Испугался королевич, сомлел, так и не понял, что с ним происходит. Но вот он пришел в себя, открыл глаза и видит: на дворе белый день, а он лежит в великолепных покоях, на мягкой раззолоченной постели. И сразу сообразил, что да как. Умылся, привел себя в порядок, а тут шурин-орел со своей женой, сестрой королевича, и с детьми пришли, приветствуют его: ведь они его сразу узнали!
Королевич передал им привет от родителей и от семьи брата-медведя. Стали они жить ладно. Чем лучше им было, тем быстрее бежали дни и на тринадцатый день шурин-орел встал в дверях и говорит:
— Ах, зять мой зятек, завтра я уже за себя не поручусь, может с тобой и беда стрястись. Садись-ка ты лучше в карету, да поезжай в другой дом.
— Знаю, знаю, — отвечал королевич, — но лучше я погибну, чем с места тронусь, пока не скажешь, как мне освободить вас от злых чар.
— Ну, коли взялся за это, ступай, ищи и найдешь! Дам я тебе в дорогу орлиное перо; окажешься в беде, потри его между пальцами, и я тут же прилечу к тебе на помощь. А сейчас ступай к озеру, там живет третий наш брат-рыба. Как увидишь посреди озера клубы дыма — прыгай туда, а там уж сам разбирайся, что дальше делать.
Кучер во дворе уже щелкнул кнутом: пробил, дескать, час! Королевич распрощался со своей родней и сел в карету.
Мчались они без устали, а вдоль дороги мелькали прекрасные края. Наш королевич не заметил, как они очутились возле какого-то ручейка. И вдруг видит он, что сидит в яичной скорлупе, а кучер, кони и слуги превратились в птиц и разлетелись в разные стороны.
У королевича в глазах потемнело, а утром, когда пришел в себя, увидал, что вокруг него лишь голая равнина да пустынные края.
Шел он, шел по пустынным полям без конца без края и пришел наконец к озеру. Видит — возле берега из озера дым столбом валит. Недолго думая, разбежался королевич, прыгнул в самую середину дымного столба и оказался в печной трубе, а в той печи его младшая сестра для мужа еду стряпала. Хотела было сестра его кочергой стукнуть за то, что напугал ее, но когда он все объяснил и передал привет от родителей да от сестер и мужей их, обрадовалась.
— Ну, уж коли ты здесь, — сказала она, — то мужа моего не бойся, он хоть с виду свиреп, но и мухи не обидит. А вот и он.
Шурин-рыба бил хвостом, будто хотел все на своем пути сокрушить, но вскоре угомонился, обернулся человеком и расцеловался со своим милым зятем.
Озера как ни бывало. На его месте дворец стоит, шурин зятя обнял, и стали они вместе по великолепным покоям прохаживаться, а потом пошли в сад погулять. От злых чар и следа не осталось. Так бы оно и шло, если бы не подоспел день тринадцатый. Забеспокоился шурин, места себе не находит. А королевич от него не отстает, спрашивает, как их всех от злых чар избавить, до тех пор просил, пока тот ему все не рассказал.
— Далеко, — повел он речь, — за морем стоит дерево высокое и стройное, как ель, да только на его стволе ни единой веточки, все оно голое, гладкое до самой макушки. А на самой макушке притулилась одна-разъединственная ветка. На той ветке — листочек, на листочке золотой ключик висит, его-то и надо добыть. Этим ключиком отпирается скала, в ней шесть комнат: первая — сени, во второй — такой мороз, что даже зубы стынут, в третьей — пламя бушует, в четвертой — змеи жалят, а в пятой — тишина. Кто не струсит и через все эти комнаты пройдет — попадет в последнюю, в которой спит сам черт. Это он нас и нашу сестру заколдовал за то, что она не захотела за него замуж идти. Сестра же наша посреди комнаты в железном гробу лежит. Не спит и не бодрствует, не живет и не умирает. Черт время от времени просыпается, колет ее острым мечом и спрашивает: «Ну, пойдешь за меня?» — «Ох, не пойду!» — кричит сестра от боли. А черт ей в ответ: «Ну, ладно, тогда хоть живи, да сгнивай!» И все идет, как шло. Если она скажет: «Пойду!» — черт на ней женится, а с нас проклятье снимет. А пока что все мы маемся! И так будет до тех пор, пока не найдется смельчак, который подкрадется к чертовой постели и снимет золотую трубу, что у него в головах висит. Эта труба протрубит наше с тобой освобождение.