Соратник был резко моложе. Угрюмый и крепкий. Тоже из русских. Тоже семья в Братиславе, но меньше, чем у Лавруши, который там стал многодетным. За бутылкой шнапса, которую распивали они без меня, соратник решил перебросить судьбу перестройки в Словакии на плечи Лавруши. «А сам куда?» — «Куда посоветуете». — «Сам, — сказал я, — решай». — «Давно уж решил».
Хмурым утром высадил его у ближайшего участка, где в приватном порядке русский выбрал свободу. Тогда это выглядело так — немецкая полиция передавала тебя американцам, которые перебрасывали невозвращенца за океан. Забегая вперед, скажу, что Лаврушин соратник не прогадал. Через два года, когда встал в Штатах на ноги в качестве водителя-дальнобойщика, к нему выпустили и семью, поскольку к тому времени все решительно переменилось.
Но в тот момент, когда, задымив нашу кухню своими тошнотворными сигаретами, визитеры сидели за шнапсом, предугадать было нельзя. К тому же Лавруша боялся искушать судьбу. До поры до времени ему фартило. В братской стране жил сначала, как тот зять из песни Галича: с топтунами под окнами. Но пусть и топтуны, налево все же хаживал. И околачивал, как мог. До страшного момента, когда словацкая супруга, она же дочь всемогущего Микулаша, накрыла Лаврушу с прекрасной юной незнакомкой. Под супружеским к тому же балдахином («таким полупрозрачным, знаешь?»). Сразу все рухнуло. После развода низко нажимала на папашу, чтобы коварного изменника выставили восвояси — обратно в Союз. Но, зять не зять, а нравился по-мужски Лавруша Микулашу, который, мстительной дочке вопреки, помог ему остаться в Братиславе и выправить чехословацкий паспорт (федерация Чехии и Словакии тогда была неразлучна, как словосочетание «город и деревня»). Вторым браком чехословак Лавруша венчался уже по любви. Вторая словачка — из нормальных, из бедных — в ускоренном темпе родила ему четверых. После чего все повторилось. Нет, на сей раз не застукали. Под непрерывным напором Лавруши, отрицающим все мигрени, отказы и табу на законных, как представлялось ему, семейных основаниях, изнуренная супруга обратилась в лоно церкви. Там ей объяснили, что можно делать в постели, а чего — ни под каким предлогом. Жизнь Лавруши стала невыносимой. А тут еще столько ртов. Накормить, одеть, обуть…
Миссия миссией, но прежде всего в Мюнхене надо отовариться.
Блошиный рынок понятие, скорей, французское; в Западной Германии, процветающей не просто, а спесиво, наличие чего-нибудь в этом духе трудно предположить. Но были, были. В Мюнхене, во всяком случае. Под названием «фломаркт», где «фло» — блоха. Власти столицы свободной Баварии с этим боролись. Принципиально — не только из брезгливости и гигиены. Воскресная торговля, пусть и по мелочи, дело не богоугодное. К тому же подрыв экономики. Через несколько лет власти Мюнхена победили, но в то время, когда появился Лавруша, еще только собирали силы.
— Так, — ответил Лавруша… — Толкучка?
— Но только никто не толкается.
— А цены?
— Какие там цены. Все по марке.
— По марке?
— Не беспокойся, Лавруша. Финансирую…
— Друг! Буду биться до пфенинга. Пакеты найдутся? Магазинные?
Отпавший миссионер уже следовал путем свободы, отлаженным с начала «холодной войны», так что в тот день 24 ноября на Дахауэрштрассе мы прибыли вдвоем.
Трамваем. «Восемнадцатым», что ли? Долго ехали. С самой Херкоммерплац. Немцы косились. Было, чем заполнить пробелы, начиная еще с Сомали, где, конечно, был полный — друг, то есть, по-о-олный атас. Ладно, местные. Там общий язык я нашел. Ты меня знаешь, я за любовь народов, не просто за дружбу. По два сразу, конечно, накатывал… Наши взъелись. Аббревиатуры. И та, и другая. Ужас. Сцилла с Харибдой. Не знаю, как и проскальзывал, с мылом без мыла, но, друг…
Как на духу? Не подписывал. За что был отправлен в Союз раньше срока. А там улыбнулось. Слечна Микулаш, не целка, конечно, но барышня, защитила диплом по «Поднятой целине», но еще не слиняла с Ленгор…
С фломарктом не повезло.
С ночи зарядил дождь, и весь огромный пустырь, отведенный нищим мира сего на окраинной улице с угрожающим названием и напоминающий пустующий концлагерь, размок так, что коммерции почти не наблюдалось. Два-три навеса, с которых лилось струями. Несколько микроавтобусов и машин с приоткрытыми багажниками.