Дорога! Ох, дорога! — вечное несчастье…
Легче переносить заблуждения в ранней юности, чем в зрелые годы.
Людского осуждения боятся только те, у кого нечиста совесть.
Прошлое сидит в нас, оно наша плоть и наш дух, без него нас нет, мы концентрат прошлого.
Слепое преклонение не есть любовь. Истинная любовь деятельна.
Совсем от бед и напастей мир не спасешь — они были, они будут! Сколько бы умные люди ни раздумывали, как бы удачнее устроить жизнь на земле, как прибавить всем счастья, — все равно и при новом счастье, и при удобно налаженной жизни дети будут оплакивать умерших родителей, красные девки лить слезы, что суженому понравилась другая…
Счастье не надоедает, к нему не привыкнешь.
ТОЛСТОЙ АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
Алексей Николаевич Толстой (1882–1945). Русский писатель, лауреат Государственных премий СССР. Автор научно-фантастических романов «Аэлита», «Гиперболоид инженера Гарина»; исторического романа «Петр I», трилогии «Хождение по мукам»; романов «Чудаки», «Черное золото»; автобиографической повести «Детство Никиты»; рассказов, в том числе «Гадюка», «Шарлотта», «День Петра», «Голубые города», «Черная пятница»; пьес, среди которых «Нечистая сила», «Касатка», «Мракобесы», «На дыбе», «Петр Первый»; дилогия «Иван Грозный», сказка для детей «Золотой ключик, или приключения Буратино», а также очерки, публицистика, литературно-критические статьи.
…кажется, что вся Россия — <…> истерзанная, почерневшая и шелудивая.
…прозрачными и печальными были мысли.
Так печалит закат над русскими реками. И еще грустнее было глядеть на убегающую на закат дорогу: бог знает, откуда ведет она, бог знает — куда, подходит к реке, словно чтобы напиться, и вновь убегает, а по ней едет… телега ли? — не разберешь, да и не все ли равно.
Будьте скупы на слова. Пусть каждое из них, как заостренная стрела, бьет прямо в цель, в сердце зрителя…
Бывают жертвы глухие и бесповоротные, когда человек отдаст всего себя, пропадет и исчезнет, при воспоминании об этом мучает совесть и сам себе кажешься недостойным. Бывают жертвы огненные, радостные, мгновенные, при воспоминании о них жалеешь, что не повторяются они еще раз.
Быть может, быстротечное, быть может, грустное, — кто измерил его? — счастье живой любви.
В искусстве всегда и во все времена два побуждающих начала — познание и утверждение: познание психической природы человека и утверждение этой природы в действительности.
В пьесе должно быть только самое главное — драматург пусть будет беспощаден к самому себе: все, что можно убрать, хотя бы и ценное, убирать без сожаления, в жертву экономии, плотности текста и насыщенности действия.
Великая радость — жить. <…> как можно думать о зле, потому что нет ни зла, ни добра — одна радость…
Говорят — русские тяжелы на подъем. Неправда…
Гордость русского человека — скромность.
Гуманизм — это то единственное, что, наверно, осталось от ушедших в небытие народов и цивилизаций, — книги, народные сказания, мрамор изваяний, архитектурные пропорции.
Да, вот они, русские характеры! Кажется, прост человек, а придет суровая беда, в большом или малом, и поднимается в нем великая сила — человеческая красота.
Движение и его выражение — глагол — являются основой языка. Найти верный глагол для фразы — это значит дать движение фразе.
Если ты человек — люби человека, а не мечту какую-то бессонную…
Женщины живут <…> как очень странные и очень опасные существа. <…> Это ужасно, когда развратны женщины.
За весь XVIII век литературный язык переваривает хаос иностранных слов, внесенных в начале века, и вырождается в служебно-придворное славословие… Пушкин первый производит революцию словесности. Он ломает четыре столетия и врывается своим гением в стихию народного языка.
Индивидуализм или мнимый отрыв от общества так же нелеп в нашем представлении, как самоубийство.