Поставив ружье на землю, солдат изучил пропуск, молча вернул его мужчине и, надев ружье на плечо, вернулся к командиру. Мужчина продолжил путь по дороге и, углубившись на несколько ярдов в территорию конфедератов, возобновил посвистывание и вскоре скрылся за поворотом дороги, где начинался редкий лес. Внезапно что-то вывело офицера из задумчивости, он выхватил из-за пояса револьвер и бросился бежать в том направлении, куда ушел мужчина, оставив часового в полном недоумении. Только несколько раз торжественно выругавшись перед молчаливыми представителями природы, этот джентльмен вновь принял невозмутимый вид, столь приличествующий часовому, находящемуся в постоянной боевой готовности.
Капитан Хартроу командовал независимым соединением. В него входили: пехотный батальон, эскадрон кавалерии и артиллерийский расчет; соединение выделили из основной армии, чтобы оборонять стратегически важный переход в Камберлендских горах штата Теннесси. Таким соединением обычно командуют старшие офицеры не ниже майора, но тут его передали строевому офицеру, выдвинутому из нижнего звена и вызывавшему общее доверие. Поручение было исключительно опасным, пост — очень ответственным, и капитана Хартроу наделили особыми правами, разумно разрешив действовать по своему усмотрению в связи с отдаленностью от основной армии, ненадежностью связи и непредсказуемыми действиями вражеских нерегулярных войск, находящихся в большом количестве в этом регионе. Капитан надежно укрепил свой маленький лагерь, разбитый в деревне, где находилось с полдюжины домов и магазин, и запасся достаточным количеством провианта. Некоторым надежным местным жителям, с которыми установились торговые отношения и в чьих услугах порой была потребность, капитан выписывал пропуска, позволяющие проходить через линию обороны. Ясно, что использование этой привилегии в интересах врага могло привести к серьезным последствиям. Поэтому капитан Хартроу издал приказ: любой, про кого станет известно, что он использует пропуск с преступными целями, будет немедленно расстрелян.
Пока часовой изучал пропуск незнакомца, капитан внимательно его разглядывал. Лицо штатского казалось знакомым, и поначалу у капитана не было сомнений, что удовлетворивший часового пропуск выписал он сам. Только после того, как мужчина скрылся из виду и свист его уже не был слышен, в памяти мгновенной вспышкой возникло его имя. С решительностью настоящего воина капитан сразу перешел к действиям.
Любому человеку, не обладающему исключительным самообладанием, от зрелища одетого по полной форме офицера с саблей в одной руке и револьвером в другой, яростно кого-то преследующего, станет не по себе, но человек, которого преследовали, похоже, становился лишь спокойнее и увереннее в себе. Он мог легко скрыться в лесу — и справа, и слева от дороги, однако избрал другой способ поведения — повернулся и, глядя в лицо подбежавшему капитану, спросил:
— Вы что-то хотите сказать, о чем запамятовали прежде? Так в чем дело, сосед?
Но «сосед» ничего не ответил, однако совсем «не по-соседски» угрожал револьвером.
— Сдавайся, — приказал капитан настолько твердо, насколько позволяла одышка после бега, — или умрешь.
В тоне этого требования не было угрозы, она была в самом приказе и в оружии, призванном усилить его действие. Да и холодные, стальные глаза поверх дула тоже не успокаивали. Несколько мгновений мужчины молча смотрели друг на друга, потом штатский без тени страха и с тем же безразличием, с каким выполнял менее жесткое требование часового, вытащил из кармана бумагу, удовлетворившую простого солдата, и протянул ее со словами:
— Вот тут у меня пропуск от мистера Хартроу…
— Пропуск — фальшивка, — перебил его офицер. — Я — капитан Хартроу, а ты Дреймер Брун.
Приглядевшись, можно было заметить, как при этих словах лицо мужчины слегка побледнело, да еще разжались пальцы, сжимавшие оскверненную бумагу; та упала на дорогу, где ее подхватил ветерок, но быстро уронил в пыль, где она осталась лежать, словно в наказание за то, что несла ложь. Через мгновение штатский, все так же бесстрашно глядя в дуло револьвера, сказал:
— Да, я Дреймер Брун, шпион конфедератов и ваш пленник. Под моей одеждой, как вы скоро сами увидите, план вашего укрепления, размещения боеприпасов и солдат, а также сведения о численности военнослужащих и карта местности с указанием всех постов. Моя жизнь в ваших руках, но, если хотите поступить по закону и избавите меня от позора идти в лагерь под прицелом оружия, обещаю не сопротивляться, не предпринимать попыток к бегству, не протестовать и приму любое назначенное мне наказание.