В отличие от подобной терапевтической практики гуманистический психоанализ ориентирован на восприятие человека в качестве целостного существа. Осуществление такого психоанализа означает способность аналитика на установление сердечных связей со своим пациентом. Психоаналитик не должен смотреть на пациента как на объект исследования и лечения. Он должен стать с ним единым целым и в то же время сохранить чувство объективности. Полное понимание происходящего – это не интерпретация, с помощью которой происходит описание пациента как объекта с различными неисправностями и объяснение причин их появления, а интуитивное постижение, возникающее у аналитика и, если анализ оказывается удачным, у пациента.
Если, как подчеркивал Э. Фромм, психоанализ будет развиваться в этом направлении, то есть станет действительно гуманистическим, то он даст человечеству неисчерпаемые возможности для духовной трансформации и развития людей. «Если же он останется крепко связанным с социальным пороком отчуждения, то, хотя он и сможет исправить ту или иную «поломку» человеческой психики, он будет при этом лишь инструментом по превращению человека в более автоматизированное и в более прилаженное к обществу отчуждения существо».
Д
ДЕЖА ВЮ (франц. deja vu) – «уже виденное», ощущение того, что имеющееся место в настоящем встречалось в прошлом и уже переживалось человеком.
К проблеме «уже виденного» З. Фрейд обращался на ранних этапах возникновения и развития психоанализа. Так, в статье «О покрывающих воспоминаниях» (1899) он поднимал вопрос о сохраняющихся в памяти воспоминаниях детства, о переживаниях, которые эти воспоминания вызывают в более позднее время, об ошибочных воспоминаниях, имеющих место в жизни человека. В этой статье не обсуждался вопрос у феномене «уже виденного» в собственном смысле этого слова, но предпосылки к осмыслению его были очевидны. Не случайно два года спустя в работе «Психопатология обыденной жизни» (1901) в поле зрения З. Фрейда оказались разнообразные ошибочные действия, включая и те, которые были обозначены им как «уже виденное».
Основоположник психоанализа обратил внимание на своеобразные ощущения, испытываемые человеком в определенных ситуациях, когда ему представляется, что он уже переживал то же самое, находился в точно таком же положении, хотя ему и не удается отчетливо вспомнить прежнее, имевшее место ранее. Человек может относиться к данному феномену («уже виденному»), как к чему-то чудесному, интригующему, жуткому, поскольку не находит, как правило, разумного объяснения ему. Дело доходит до того, что подчас он может рассматривать «уже виденное» в качестве доказательства своего, так сказать, предсуществования. Некоторые психологи обращали внимание на данный феномен, но их объяснения сводились или к психическому расстройству человека, или к возникновению у него различного рода иллюзий, или к наличию сопутствующих обстоятельств, по ассоциации вызывающих своеобразное видение настоящего как уже знакомого, пережитого. Однако ни одно из этих объяснений не представлялось З. Фрейду удовлетворительным, правильным, адекватным образом отражающим существо «уже виденного».
В предложенном им объяснении того, что было названо «дежа вю», З. Фрейд исходил из предположения, в соответствии с которым в основе данного явления лежат бессознательные фантазии человека. Ощущение «уже виденного» отвечает, по его словам, «воспоминанию о бессознательной фантазии». В качестве иллюстрации он привел пример собственного мимолетного переживания «уже виденного», возникшего на основе эмоционального состояния, послужившего поводом для появления бессознательной фантазии, которая возникла у него в результате желания улучшить свое положение как практикующего врача. Речь шла об «удивительном совпадении» – о встрече с людьми, о которых он только что думал. Дело в том, что несколько дней спустя после получения звания профессора З. Фрейд гулял по Вене и вдруг его мысли сосредоточились на необычной фантазии о родителях одной девочки, ранее обратившихся к нему в связи с тем, что у ребенка неожиданно стали проявляться первые признаки навязчивости. Он с интересом отнесся к этому случаю, но вскоре родители девочки отклонили его лечение и дали ему понять, что хотели бы обратиться к одному из зарубежных авторитетов. В процессе прогулки по городу у З. Фрейда возникла фантазия о том, что родители девочки вновь просят его возобновить лечение их дочери, так как теперь они полностью доверяют ему. В ответ на эту просьбу он мысленно говорит, что звание профессора ничего не меняет в отношении его терапевтических способностей и что если он не был пригоден им, когда был доцентом, то они могут обойтись без него и теперь, когда он стал профессором. На этом месте его фантазия была прервана громким приветствием, исходящим как раз из уст тех родителей, которым он только что «отомстил», мысленно отклонив их предложение, и которые, как оказалось, в тот момент проходили мимо него. Подобное совпадение не было ни иллюзией, ни чудом. З. Фрейд шел по почти безлюдной улице навстречу родителям девочки, лечение которой у него было прервано ими, и на расстоянии нескольких шагов до них узнал их фигуры. По внутренним эмоциональным мотивам он устранил это восприятие из сознания, но эти же самые мотивы дали знать о себе в форме самопроизвольной фантазии «отмщения».
В опубликованном в 1907 году втором издании «Психопатология обыденной жизни» З. Фрейд привел пример анализа случая «уже виденного», в котором ощущения 37-летней женщины были особенно интенсивными и длительными. Женщина утверждала, что отчетливо помнила, как в возрасте между 12 и 13 годами она впервые была в гостях у своих школьных подруг в деревне, где испытала такие ощущения, будто ранее уже была там и видела сад, дом, расположение комнат в нем. Анализируя данный случай «уже виденного», З. Фрейд обратил внимание на примечательные совпадения: отправляясь в гости, девочка знала, что у ее подруг есть тяжело больной брат; находясь в гостях, она видела его и подумала, что он скоро умрет; у нее самой есть брат, который несколько месяцев ранее также был тяжело болен. Опираясь на эти данные, З. Фрейд дал следующее объяснение «уже виденному»: как и ее подруги, девушка переживала за своего тяжело больного брата; находясь в гостях, она должна была вспомнить об этом переживании; ее воспоминанию препятствовало вытеснение, обусловленное тем, что ее ожидание смерти брата было не чуждо окраске желательности, так как в случае его смерти она осталась бы единственным ребенком у родителей и, следовательно, они уделяли бы ей больше внимания; вытеснение бессознательного желания привело к тому, что в гостях у школьных подруг у нее произошел сдвиг в воспоминании, в результате чего девушка перенесла свои чувства припоминания на сад и дом, то есть имело место так называемое ложное припоминание (франц. fausse reconnaissance).
В статье «О ложных воспоминаниях [deja raconte] во время психоаналитического лечения» (1914) З. Фрейд рассмотрел различные виды неадекватного восприятия реальности. Особое внимание он уделил случаям заблуждения пациентов относительно того, что они будто бы уже рассказывали аналитику о тех или иных эпизодах из их жизни, делились с ним своими воспоминаниями о них, в то время как на самом деле ничего этого не было. Подобные случаи объясняются, по его мнению, тем, что находящийся в анализе пациент действительно намеревался рассказать о чем-то, даже предпринял попытку сделать это, возможно, несколько раз повторял ее, но «сопротивление мешало ему привести в исполнение его намерение и он спутал воспоминание о своем намерении с воспоминанием о его выполнении». В поле зрения З. Фрейда оказался и такой вид «ложного припоминания», который нередко имеет место в конце терапии. Так, если аналитику удается достичь того, что пациент признает и принимает вытеснение, связанное с реальными или воображаемыми событиями жизни, то последний может сказать, что теперь у него такое ощущение, будто он всегда знал об этом. Подобный исход является результатом того, что тем самым, как считал З. Фрейд, «разрешается аналитическая задача».