в пестрядинной рубахе, с синим полукафтанцем на плечах — питомец овина, от
медведя посол.
Как меня учил сивый тяжелый генерал, таким мой поклон русской царице и был: я
поклонился до земли, и в лад моему поклону царица, улыбаясь, наклонила голову. «Что
ты, нивушка, чёрнешенька...», «Покойные солдатские душеньки...», «Подымались
мужики-пу-дожане...», «Песни из Заонежья» цветистым хмелем сыпались на плеши и
букли моих блистательных слушателей.
Два раза подходила ко мне царица, в упор рассматривая меня. «Это так прекрасно, я
очень рада и благодарна», — говорила она, едва слышно шевеля губами. Глубокая
скорбь и какая-то ущемлен-ность бороздили ее лицо.
Чем вспомнить Царское Село? Разве только едой да дивным Фео-доровским
собором. Но ни бархатный кафтан, в который меня обрядили, ни раздушенная
прислуга, ни похвалы генералов и разного дворцового офицерья не могли размыкать
мою грусть, чувство какой-то вины перед печью, перед мужицким мозольным лаптем.
Гостил я и в Москве, у царицыной сестры Елизаветы Феодоровны. Там легче
дышалось и думы светлее были... Нестеров — мой любимый художник, Васнецов на
29
Ордынке у княгини запросто собирались. Добрая Елизавета Феодоровна и простая,
спросила меня про мать мою, как ее звали и любила ли она мои песни. От утонченных
писателей я до сих пор вопросов таких не слыхал.
Так развертывается моя жизнь: от избы до дворца, от песни за навозной бороной до
белых стихов в царских палатах.
Не изумляясь, но только сожалея, слагаю я и поныне напевы про крестные зори
России. И блажен я великим в малом перстами, которые пишут настоящие строки,
русским голубиным глазам Иоанна, цветущим последней крестной любовью...
1922
АВТОБИОГРАФИЧЕСКИЙ ОТРЫВОК>
Впервые сидел я в остроге 18 годов от роду, безусый, тоненький, голосок с
серебряной трещинкой.
Начальство почитало меня опасным и «тайным». Когда перевозили из острога в
губернскую тюрьму, то заковали меня в ножные кандалы, плакал я, на цепи свои глядя.
Через годы память о них сердце мне гложет...
Когда пришел черед в солдаты идти, везли меня в Питер, почитай 400 вер<ст>, от
партии рекрутской особо, под строжайшим конвоем...
В Сен-Михеле, городок такой есть в Финляндии, сдали меня в пехотную роту. Сам
же про себя я порешил не быть солдатом, не учиться убийству, как Христос велел и как
мама мне завещала. Стал я отказываться от пищи, не одевался и не раздевался сам,
силой меня взводные одевали; не брал я и винтовки в руки. На брань же и побои под
микитку, взглезь по мордасам, по поджилкам прикладом молчал. Только ночью плакал
на голых досках нар, так как постель у меня в наказание была отобрана. Сидел я в Сен-
Михеле в военной тюрьме, в бывших шведских магазеях петровских времен. Люто
вспоминать про эту мерзлую каменную дыру, где вошь неусыпающая и дух гроб-ный...
Бедный я человек! Никто меня не пожалеет...
Сидел я и в Выборгской крепости (в Финляндии). Крепость построена из дикого
камня, столетиями ее век мерить. Одиннадцать месяцев в этом гранитном колодце я
лязгал кандалами на руках и ногах...
Сидел я и в Харьковской каторжной тюрьме, и в Даньковском остроге (Рязанской
губ<ернии>)... Кусок хлеба и писательская слава даром мне не достались!
Бедный я человек!
Январь 1923 Вытегра
<АВТОБИОГРАФИЯ>
Мне тридцать пять лет, родом я по матери прионежский, по отцу же из-за Сити-
реки, ныне Вологодской губ<ернии>.
Грамоте, песенному складу и всякой словесной мудрости обязан своей покойной
матери, память которой чту слёзно, даже до смерти.
Жизнь моя — тропа Батыева. От Соловков до голубых китайских гор пролегла она:
много на ней слез и тайн запечатленных... Родовое древо мое замглено коренем во
временах царя Алексия, закудрявлено ветвием в предивных строгановских письмах, в
сусальном полыме пещных действ и потешных теремов.
До соловецкого страстного сидения восходит древо мое, до палео-стровских
самосожженцев, до выговских неколебимых столпов красоты народной.
Первая книга моя «Сосен перезвон» напечатана радением купца Знаменского в
Москве в 1912 году.
Мои книги: «Сосен перезвон», «Братские песни», «Лесные были», «Мирские
думы», «Медный кит», «Песнослов» (I и II кн.), «Избяные песни», «Песнь
Солнценосца», «Четвертый Рим», «Мать-Суббота» и «Ленин».