Мередит приподняла подбородок, чтобы волосы соскользнули с лица.
– Встретимся когда втроем?[21] – спросила она, и голос ее в душистом воздухе прозвучал низко и сочно. – В бурю или под дождем?
– Как затихнет гром вражды, – с хитрецой ответила Рен. – В час победы и беды.
Голос Филиппы, гортанный и дерзкий:
– На восход ночной звезды.
Откуда-то из глубины леса донесся гулкий стук барабана, и зрители поежились от восторга. Филиппа обернулась на звук, точно к началу тропы, где прятались среди теней мы с Джеймсом.
– Гремит, гремит! Макбет спешит.
Мередит подняла руки, до того висевшие по бокам, и две другие ведьмы шагнули вперед, чтобы взяться с ней за руки.
Все вместе:
Они встали треугольником и вскинули открытые ладони к небу.
– Стой! – произнесла Мередит. – Заклятье свершено.
Внезапно Джеймс вздохнул, словно до сих пор забывал дышать, и сделал шаг на свет.
– Гнусней и лучше дня я не видал, – сказал он, и все повернулись в нашу сторону.
Я подошел к нему поближе, уже не боясь споткнуться.
– Эй, Форрес далеко ли? – сказал я и замер. Три девушки стояли плечом к плечу, глядя на нас. – Это кто? / Безжизненные и так дики с виду, / Что будто и не жители земли, / Хотя на ней.
Мы стали спускаться, уже медленнее. За нами следила тысяча глаз, пятьсот пар легких затаили дыхание.
Я: Живые твари или / Вы духи, коих можно вопрошать? / Мне кажется, вы поняли меня…
Джеймс: Скажите, коль умеете.
Мередит согнулась перед нами в глубоком поклоне.
– Макбета славьте, славься, тан Гламисский!
Рен опустилась рядом с ней на колени.
– Макбета славьте, славься, тан Кавдорский!
Филиппа не двинулась с места, но чистым, звонким голосом произнесла:
– Макбета славьте, королем он станет!
Джеймс отшатнулся. Я поймал его за плечо и сказал:
– Ты вздрогнул? Отчего? Зачем бояться / Того, что сладко слушать?
Он искоса взглянул на меня, и я нехотя его отпустил. Поколебавшись пару мгновений, я обогнул его и, шагнув с последней песчаной ступеньки, оказался среди ведьм.
Я:
Мередит в мгновение вскочила на ноги.
– Будь славен! – произнесла она, и остальные девушки отозвались эхом. Она метнулась вперед, подошла слишком близко, ее лицо оказалось почти вплотную к моему. – Ниже, чем Макбет, и выше.
Рен возникла у меня за спиной, побарабанила пальцами по моим бокам, поглядывая на меня с плутоватой улыбкой.
– Не так счастли́в, зато куда счастливей.
Филиппа так и стояла поодаль.
– Ты не король, но короли твои, – сказала она; тон ее был безразличным, почти скучающим. – Так славьте Банко и Макбета все.
Рен и Мередит продолжали меня оглаживать и похлопывать, перебирая мою одежду, изучая очертания моей шеи и плеч, зачесывая назад волосы. Рука Мередит проследовала до самого моего рта, пальцы обвели нижнюю губу, пока Джеймс – наблюдавший за всем этим и правда в каком-то завороженном отвращении – не вздрогнул и не заговорил. Девушки резко обернулись к нему, и я зашатался, от утраты их внимания у меня подогнулись ноги.