– Тебе не очень рады здесь, – гном развернулся к ней и своей грубой рукой подхватил камень с земли.
– По всей видимости…
Рататоск злобно клокотал и шипел в спину Хильде.
Гном шёл впереди и подкидывал камушек в воздух, тот крутился, и он ловил его тремя толстыми, как жерди, пальцами. Вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз, и камень терял свою изначальную острую форму и округлялся, становился гладким. Хильда иногда поглядывала назад, не следует ли Рататоск за ними, но его и след простыл.
Когда она повернулась в очередной раз, то врезалась в гнома и чуть не кувыркнулась через него. Он выпучил свой глаз и испуганно посмотрел на неё. В его руке лежал ровный овальный камень с прелестной белой линией, проходящей ровно посередине.
– Колодец прямо впереди, – заговорил гном. – Но перед тем как ты туда пойдешь, возьми этот камушек и передай его трём вещуньям. – Он протянул камень Хильде.
Камушек был невероятно тёплым, и в нём будто текла кровь и билось сердце: тук-тук, тук-тук.
– Ты не пойдёшь со мной? – Хильда спрятала камушек у себя в ладони и зажала крепко-крепко.
– К Мимиру не приходит абы кто – тем более гном, – он посмеялся, но слышалась грусть в его глухом смехе.
– Спасибо тебе, – Хильда протянула руку гному. Он её схватил за запястье и крепко пожал.
– Удачи тебе на пути, Хильда-воительница!
Гном удалялся, и чем дальше он уходил, тем громче шумела вода впереди. Вот и он – колодец. Каменные бортики огораживают воду мудрости, вокруг стоят три женщины, обёрнутые в белые платья и с распущенными по спинам волосами. Слева направо менялся цвет волос – седой, тёмный и светлый. Хильда осторожно подходила к ним, тихо в голове призывая Скалли, но он не отвечал её зову. Что она должна сделать? Ей никто ничего не объяснил, она пришла сюда лишь со слепой надеждой, что всё как-то само образуется, и она пройдёт в Хельхейм.
– Никогда человеческая нога не ступала на твои земли, Мимир, – заговорила женщина со светлыми волосами.
Голос её был так мягок, что на него можно было прилечь, как на подушку, и наслаждаться его мелодичностью.
– Её нити мы сплели, сёстры, – заговорила женщина с тёмными волосами. – Мы знали, что она будет здесь в это самое мгновение.
Голос её был пониже, и слышался в нём возраст, напомнив Хильде голоса всех тех людей, которых она знала в Мидгарде и которые, скорей всего, всё ещё живут там.
– Её история подходит к концу, – женщина с седыми волосами развернулась к Хильде лицом: она была стара настолько, что сложно было вообразить, как она вообще ещё жива.
Глаза её белые, и лишь потерявший свет зрачок скачет влево-вправо. Голос её стар, отдает чем-то забытым, прошедшим. Лицо… Это не лицо – а натянутая на череп кожа.
– Опишите мне её, – раздался мужской голос, звучавший будто из-под земли, из каждого камня и каждого цветка. – Мои глаза не видят так хорошо, как прежде.
– Грязная, по локоть в крови, очи её полны печали и сожаления, а уста её молчат о содеянном. Волосы её таят страх, а ноги – путь, который она прошла. Руки её утаивают битвы, что она выиграла и проиграла. Груди её болят от осознания, что дитя к ним никогда не прикоснётся, а живот стонет от волнения. В день волчьей пурги она родилась и за волка вышла замуж.
– Да-а, – протянул Мимир. – Теперь вижу я её – Хильду, дочь Харальда. Она не умеет держать свои мысли: вижу я, чего достичь она хочет.
– Вы норны? – дрожащим голосом спросила Хильда.
– Скульд я, а это мои сёстры – Верданди и Урд. Мы творим судьбы каждого живого в девяти мирах. Наши нити тянутся в самую бездну, и мы же их режем, когда приходит время. Наш удел – прошлое, настоящее, будущее. Я госпожа будущего, Верданди – госпожа настоящего, Урд – госпожа прошлого.
– Вам известна моя судьба? – спросила Хильда.
– Не задавай глупых вопросов, – застонал Мимир. – Норны холодны сердцем и на вопросы о судьбе не отвечают. Только Один смог обманом узнать судьбу свою, и за это изгнан он с земли моей.
– Прошу, мне нужно попасть к Хель, помогите мне, и я исчезну и никогда не вернусь! – Хильда, моля, смотрела на норн.
– Кто тебя направил к колодцу мудрости, дитя? – спросила старая норна Урд.
– Неважно, – решительно ответила Хильда и, собрав всю храбрость в кулак, выпятила грудь и махнула рукой, рассекая воздух. – Покажите мне путь, и я буду такова!
– Строптивая какая, – немолодая и нестарая норна подошла к Хильде и своими карими глазами посмотрела в её зелёные. – Почему-то нашему взору закрыты последние дни твоей жизни. Кто-то могущественный наложил на тебя заклятие от нас.