– Этот мир, страшный, мрачный, поглощённый нечистой тьмой, – это моих рук дело? – взволнованно спросила Хильда.
– Знаю я многое, и вороны мои, Мунин и Хугин, донесли мне, что родной тебе человек умер, и захоронила его ты без церемонии, без прощания, а что самое отвратительное – умер он в ссоре с тобой. Хьялмар, брат твой – твоя забота. Тебе предстоит вернуть его в мир мёртвых.
– Хьялмар был против моей свадьбы со Скалли, – начала Хильда. – Но в ссоре я с ним не была!
– Вспомни первую ночь со Скаллигримом: там ты найдешь ссору, – Один поднял топор, замахнулся и воткнул его в пень. – Мертвец заслуживает покоя.
Один исчез так же быстро, как и появился. Его вороны летали низко над водой, отдаляясь от острова. Хильда вспомнила ночь, самую первую ночь со Скалли, она ещё была девочкой, с трудом держала меч, но уже имела дух валькирии. Скалли учил её сражаться, как настоящий норман, но Хьялмар был против этого. Он упрекал Хильду, и в один день страсти накалились. Хьялмар сцепился со Скалли, они бились до тех пор, пока Хьялмар уже еле дышал, его нос и челюсть были сломаны, а синяки набухли под глазами. Ослеплённая любовью, Хильда защищала возлюбленного и наслала проклятие на своего брата. Проклятие ссоры, распри между одной кровью.
Три ночи спустя Хьялмар умер в постели. Хильда не плакала над потерей – у неё на носу была свадьба, и смерть брата была очень некстати. Нарушив обычаи, она отнесла его на кладбище и быстро захоронила тело: головой на север, руки и ноги не связаны, а ногти не обрезаны.
– Это Хьялмар, – жалостно, снедаемая стыдом и виной, захлюпала Хильда. – Я обрекла его на чудовищные страдания. Что же я наделала!
Она упала на колени и заплакала. Любовь ослепляет, мы забываем о тех, кто заботится о нас, кто оберегает нас. Любовь опьяняет, и мы теряем из внимания тех, кто воистину важен. Её брат готов был защищать её ценой своей жизни – и она это ценила, но потом пришел Скалли. Брат взрастил её, научил охотиться, но Скалли заполучил сердце Хильды, и всё внимание перешло от Хьялмара к Скалли.
– Когда мы влюблены, мы оставляем других в слезах. Они сидят на лезвии твоей ярости и ревности. – голос Скалли звучал всё так же прекрасно, спокойно.
– Это я виновата, – плакала Хильда от нахлынувших воспоминаний. – Из-за меня он стал Aptrganga! Я виновата! Теперь мне придется убить его и отправить в мир мёртвых!
– Ты сомневаешься в своих силах? – спросил Скалли.
– Это чудище… Хьялмар – оно слишком сильное, – Хильда подняла голову в надежде увидеть своего возлюбленного, но он всё так же говорил у неё в голове. – Мне не справиться!
– Когда Один висел на древе, на вторую ночь он познал ужас. Его разум был охвачен тёмной магией, злыми духами, чудовищами. – Скалли сменил ласковый голос на шёпот. – Познай ужас, не борись с ним. Иногда зло – это мы сами.
– Прошу, будь со мной, когда я вернусь туда! Скалли!
– Я всегда с тобой, – Хильда узнала по его интонации, что он улыбается и говорит это со всем теплом, которое у него есть. – Держи руку на моей голове – и тебе станет легче.
Хильда вытерла нос, подошла к жертвеннику и вытащила топор. Из портала тянулись чёрные нитки. У ужаса есть тело – это тьма. Хильда крепко держала топор левой рукой, а правой прижимала к бедру голову Скалли в холщовом мешочке. Одна нить тьмы коснулась её щеки, и весь кошмар того мира захлестнул её. Она развернулась и в ужасе закричала: страдания Хьялмара в ночь перед смертью обуяли её. «Соберись, Хильда. Надо это закончить», – сказала она про себя и вошла в портал. Нити тьмы удлинились, и когда она вошла, портал погас.
Та же спальня, тот же хруст – всё по новой. Рык доносился от трона, было слышно, как Aptrganga пережёвывал мясо, кости, жадно глотая огромными кусками. Хильда вышла из спальни, предметы были с трудом различимы во тьме. Тварь держала в своих лапах человеческую руку и своими острыми, как сакс[10], зубами перегрызала её. Хильда собралась с духом, топор в руке не придавал слишком много уверенности, но она была готова сделать это ради Скалли и ради упокоения брата. Воинский дух проснулся в ней, по венам побежал горячий, живящий адреналин, который ей был известен как «воинская кровь».
– Хьялмар! – выкрикинула Хильда и, сжимая топор, напрягла руку для удара.
Тварь перестала жевать и своей обезображенной мордой посмотрела на воительницу. Растопырив когти, Aptrganga одним прыжком настиг Хильду, она уклонилась, но когти Aptrganga почти достали её. Тварь, направляясь к Хильде, рычала и неистово кидала стулья. Взмах левой лапой, но Хильда успела уклониться, открылось бедро твари – и Хильда без промедления нанесла удар. Aptrganga завыл, и через непроглядную тьму Хильда увидела его ужасный оскал.
10
Однолезвийное рубяще-колющее оружие с отличительной горбатой формой ломаной спинки, длина которого не превышала 30–40 см. Широко использовалось северянами.