– Мы должны поспешить! – крикнула Хильда и ринулась на свет, который лился где-то далеко в пещере.
Шаман поплёлся за ней, полностью проигнорировав её призыв ускориться.
Светилась не бочка с жиром, а огромный костер, поленья для которого заменили телами людей: они двигались и издавали мычание, будто неистовая боль стала для них привычной. Их глаза, залитые красными кровяными потёками, смотрели на Хильду, и каждый лежащий у края костра тянул к ней свои горящие, обугленные руки. Их кожа была чёрной и отливала красным, как угли. Пара мелких ручонок торчала и отчаянно пыталась схватиться за что-нибудь. Маленькие, полностью сгоревшие до костей пальчики были направлены на Хильду. Пламя коптило крышу пещеры, а горело оно без какого-либо дыма. Страх взял своё, Хильда вынула меч из ножен и настороженно принялась обходить костёр.
– Девять снов, – прозвучало откуда-то. Она мотала головой, шаман так и не появился, и паника начала овладевать ею. Пусть ей и удалось стать великой воительницей и слово о ней не будет забыто, о её подвигах на поле битвы, но тут она наблюдала за истинной болью каждого человека, и их взгляды передавали все страдания. Моральный дух её падал с каждым взглядом на мучеников.
– Девять снов, – прозвучало вновь.
– Кто здесь? – держа меч перед собой, спросила Хильда. – Покажись!
– Я тут, – прошептал ей знакомый голос. – Не оглядывайся, ибо меня здесь ты не найдёшь.
– Скалли? – жалостно простонала Хильда. – Это ты, любовь моя? – слёзы покатились по её щекам.
– Не давай эмоциям овладеть тобой, – спокойным тоном говорил голос. – Ты выбрала путь, уже с которого нельзя свернуть. Я буду здесь, когда ты почувствуешь, что нуждаешься во мне.
– Скалли, стой! – кричала Хильда гаснущему голосу. – Прошу, не бросай меня здесь, мне страшно!
– Вспомни девять снов, вспомни их. Вообрази их у себя в голове, – нежно шептал голос.
– Я не хочу! Эти сны – кошмары! Прошу, скажи мне, что делать! – Хильда упала на колени и подпёрла мешочек к своему лбу. Слёзы капали на грязную ткань с запёкшейся кровью.
– Путь в Хельхейм лежит через боль, – голос был тёплый, родной, мягкий. – Чтобы открыть проход, ты должна отдать боль.
– Я сделаю это, – Хильда смотрела на мешочек и говорила с ним. – Я сделаю это, чтобы спасти тебя, любовь моя.
Девять снов. Она их помнит, но какие воспоминания они ей несут – грусть, ужас, волнение. Хель питается страданиями, и Хильда была намерена отдать их все, лишь бы освободить своего мужа Скалли из заточения.
Лес. Дремучий и тёмный лес. Ветви голые, тонкие, и лунный свет, падая на них, отражает тень, что напоминает чудовищные руки с когтями. Трава чёрно-лиловая, земля зыбкая, и грунт забивается в сапоги. Ворон, один ворон сидит на ветке и злобно каркает на голую, напуганную Хильду. Она бредёт по лесу, вся дрожит от холода, пар валит изо рта. То ли вой, то ли крик раздаётся издалека. Кровь стынет в жилах, тело невольно замирает, и сердце колотится быстро-быстро.
Нерешительные шаги вперёд, топот раздаётся на весь лес, заставляя Хильду пошатнуться от страха. Тёмные человеческие силуэты мелькают в паре метров от неё и ловко прячутся за деревьями. Ей хочется плакать, но она не может. Нечто тяжёлое ложиться ей на шею, и она не может издать ни писка, когда к ней несётся всадник с выставленным вбок мечом. Но меч его сносит не её голову, а голову Скалли, который также голый стоял рядом с ней. И вот будто кто-то разломал плотину – эмоции устремились мощным ручьём наружу – обезглавленное тело мужа лежало на земле и рассыпалось в чёрно-лиловый прах. В его руке не было меча – путь в Вальгаллу закрыт. И она видит, как дух её мужа страдает.
Снова лес. Деревья уже имеют более чёткие очертания, и на ветвях появилась листва. Ворон… Нет, уже два, каркают и указывают своими клювами вперёд. Голая Хильда ступает по холодной, покрытой инеем земле. Замёрзшая трава впивается в её босую стопу как гвоздь. Вопль – долгий, протяжный и пугающий до потери сознания. Два ворона пролетают над её головой и явно летят к источнику звука. Через боль, но Хильда продолжает свой путь.
Граница леса у прогалины, на земле лежит оружие: два копья, меч и два топора. Сжавшись, она делает шаг на прогалину, и мир погружается во тьму. И видит она пять фигур, которые тащат кого-то. Лица все чёрные и неразличимы, как и фигуры. Те, кто тащил тело, бросают его и принимаются пинать по животу, из-за чего лежащий сжимается калачиком и вопит – а может, это не он? Хильда бросается вперед, но что-то, скорее всего, корень дерева, сбивает её с ног, и она падает ничком в чёрно-лиловую землю. Подняв голову, она видит изуродованный труп своего мужа без головы, которую уже насадили на копье. Она роняет мучительный вздох, слезы выкатываются из её глаз, и она падает на землю в предсмертной печали. Сон обрывается на карканье.