– Куда мы идем, лейтенант?
– В Хюэ, сынок, в Хюэ.
– К черту Хюэ!
– К черту Хюэ! – согласился Тайсон. – Там есть одно маленькое французское кафе на улице Тин Там с такими милашками, Симкокс. Эти полукровки подают мартель и рогалики.
– Больше ничего не подают. Что... а... что такое?
– Рогалик? Это по-французски значит, что сливки с твоего «рогалика» слижет нежная кошечка под столом. Эта услуга вместе с бренди.
– А не врешь?
– Нет. – И Тайсон отдал приказ, повернувшись к Брандту, Симкоксу и другим, кто мог его услышать: – Промежуточный объект: госпиталь в двух шагах от западной стены цитадели. Пройдем мимо.
Взвод медленно продвигался на восток, несмотря на холод, ненастье и скользкую грязь под ногами. Дальний лесок обозначился явственней, а взрывы слышались отчетливее. Хюэ похож на мощную мясорубку, подумалось Тайсону. Какие еще другие островки цивилизации на грешной земле вольно или невольно станут участниками подобной мясорубки. Такой урок запомнишь на всю жизнь. Но будь он проклят, если бы только мог предположить, что все это значило на самом деле.
На их пути стоял покосившийся навес от дождя, он служил прибежищем визгливых крыс и был покрыт ковром личинок каких-то насекомых. Взвод обошел его и снова стал пробираться по рисовым чекам, кишащим пиявками, по грудь в воде, приглядываясь и принюхиваясь ко всему подозрительному.
Тайсон карабкался по скользкому склону плотины, и, уцепившись за протянутый автомат Келли, подтянулся наверх. Взвод вскоре остановился, чтобы очиститься от пиявок. Тайсон взглянул на карту и увидел небольшой кружок с крестом, поставленным рядом с деревней Ань Нинха. Нга Туонг.Буквально – дом любви. Он надеялся на это. Они все могли воспользоваться чьей-то любовью.
~~
Тайсон отрешенно посмотрел на майора Харпер.
– Простите?
– Давайте кратко повторим. Вы сказали, что двинулись с места на рассвете. Вы получили по радио приказ от капитана Браудера пересечь деревню Ань Нинха, пригород Хюэ, которую держал под контролем противник. Из Ань Нинха в Хюэ противнику доставлялись боеприпасы. Вертолет обнаружил в деревне большое бетонное здание. Над ним реял вражеский флаг. Вам приказали по радиотелефону оценить ситуацию в Ань Нинха и разведать, находится ли это здание в руках врага, и если это так, то захватить его и спустить флаг. Правильно?
– Правильно, – кивнул Тайсон.
Она задумалась на мгновение.
– И, конечно же, это никто не может подтвердить.
Тайсон многозначительно повел бровями.
Харпер продолжала:
– В книге Пикара говорится, что вы узнали об этом госпитале от местных крестьян, которые хоронили своих родных; значит, это вырешили пойти в деревню к конкретному объекту, в котором, как вам было известно, размещалась больница, преобразованная в зоне военных действий в госпиталь.
– Неправда, – солгал он. – Мне приказали идти туда и вступить в бой с врагом. Разведка донесла, что... это здание – я не знал тогда, что это госпиталь, – что этот конкретный объект захвачен врагом. Никто ничего не говорил о госпитале.
– Значит, психологически вы были готовы встретиться с противником?
Подумав немного, он ответил твердо:
– Да, лучшей трактовки не придумаешь.
– Вы шли по деревне... – Она заглянула в свои записи. – Ань Нинха... правильно я произнесла?
– Правильнее не бывает.
– Встретили ли вы сопротивление на своем пути?
Тайсон старался быть осторожным.
– Нет... но мы видели их следы.
– Чьи?
– Чака, Чарли, мистера Чарльза, вьетконга. О ком мы говорим?
– А как вы эти следы классифицируете?
– Ну это самодеятельный шифр: натянутые проволочные заграждения, дыры в многорядных проволочных заграждениях с одиночными окопами, погашенные костры, «следами копыт» мы называли свежие следы от сандалий бойцов вьетконга; они обычно вырезали их из старых шин. А следы ботинок солдат северо-вьетнамской армии окрестили «черными тапочками». Эти следы свидетельствовали о том, что многочисленные вражеские отряды двигались в том направлении, что и мы, к Хюэ. – Тайсон закурил сигарету. – Мы также встретили на пути незахороненные тела северных вьетов и вьетконговцев. Думаю, что Пикар подтверждает все это. Мы находились не на дружеской территории.
– Видимо, так. И вы знали, что враг был где-то впереди?
– Верно. Нам казалось, что он следит за нами. Я думаю, что все мы чувствовали себя как заблудшие овцы, нервничали, готовились к любой неожиданности.
Харпер подперла рукой подбородок и некоторое время смотрела на него испытующим взглядом, потом, улыбнувшись, сказала:
– Неужели? Я видела групповой снимок вашего взвода. В таком случае герцог Веллингтон говорил: «Я не знаю, какое действие на врага оказывали эти люди, но, Бог мой, я их испугался».
Тайсон сдержал улыбку.
– Ну это они просто выгляделизловеще; они – котята.
– Значит, вы приблизились к этой деревне?
– Да. Как и большинство деревень, эта стояла в густом лесу, который обозначал границу деревни, и мы двигались очень осторожно. Судя по карте, хижины гнездились у излучины небольшой речушки, притока реки Конг. Западная стена цитадели находилась впереди, примерно в двух километрах, – за пределами моей карты. В этот момент я вызвал воздушную разведку, но погода была до того ужасной, что любой полет был обречен на неудачу. Поэтому мы сделали то, что обычно делали солдаты, когда начинался бой, – мы решили созвать жителей деревни. Но никого не было видно. Никто не вышел, никто не появился. По сведениям разведки, оказалось, что деревню оставили в первые дни наступления. Тогда мы открыли пробный огонь...
– Вы обстреляли деревню?
– Да. Так обычно делают после предупреждения. Но ответных выстрелов не последовало, поэтому мы осторожно пошли вдоль двух параллельных насыпей к лесу. Это всегда очень, очень опасно, потому что, когда ты проходишь, допустим, десять или двадцать метров, то, если враг в засаде, на тебя обрушивается шквальный огонь.
– Но никто не стрелял?
– Нет. Но существует и еще один трюк. Они таким образом заманивают тебя в деревню, и ты оказываешься в ловушке. Это как раз случилось с нами в Фулае в первый день праздника Тэт, если так можно выразиться.
– Итак, вы все... паниковали?
Тайсон поправил:
– Осторожничали, а не стреляли почем зря.
– Пожалуйста, продолжайте.
– Эта деревня оказалась весьма живописным местом – что-то вроде пригорода Хюэ на западный манер. Там стояло несколько вилл во французском стиле, окруженных садом с мощеными дорожками, и несколько магазинов вокруг рыночной площади. Это место очень отличалось от диких вьетнамских деревень, где стоят одни бамбуковые хижины. Во всяком случае, на некоторых стенах были написаны лозунги вьетконга и ВНА...
– На вьетнамском языке?
– Большинство.
– Вы могли их прочитать?
– Нет...
– Тогда откуда же вы узнали, что это не правительственные призывы, а лозунги вьетконга и ВНА?
– Видите ли, они писались на красном. Враги использовали красный цвет. Коммуняки – красные. Понятно?
– Вы сказали, что большая часть вывесок была на вьетнамском, так?
– Да. Но некоторые были и на английском. Вот к примеру. «Выгоним бешеных собак американского империализма». И все в таком роде. – Он прибавил с уверенностью: – На деревьях висели красные шелковые знамена, а между ними были натянуты еще какие-то транспаранты. Я так понял, что это место некоторое время находилось под контролем противника.
– А были ли там лозунги на английском языке, обращенные непосредственно к американским солдатам? – поинтересовалась Харпер.
Тайсон не торопился отвечать.
– Да. Один особенно врезался в память. «Солдат, кто теперь спит с твоей женой?» – Тайсон улыбнулся. – Думаю, что Чарли нанял Токийскую розу[13]на должность консультанта.
Карен удовлетворенная кивнула, потом спросила:
13
В годы Второй мировой войны американцы прозвали Токийской розой диктора японского радио, которая вела передачи на английском языке.