«Уважаемый товарищ! Включаю вас в международную игру. Вы напишите это письмо пяти человекам, но обязательно честным в исполнении обязанностей. Они в свою очередь напишут тоже пяти человекам и так далее. Постепенно ваша фамилия с пятого номера передвинется на № 1. Она будет фигурировать в 3125 списках. Все эти товарищи пошлют вам по пять рублей, что составит общую сумму 15625 рублей».
Костяшкин уже видел этот куш в трех тысячах переводов! Какое счастье привалило вдруг! Ни с того, ни с сего!
«Учтите, что вы потеряете всего 5 рублей и 20 копеек на марки — на пересылку указанного письма привлеченным вами в игру товарищам в случае, если письмо будет послано по почте, а если раздадите лично, то и на марки не потребуется расхода. Если вы решили включиться в эту игру, то срочно (в срок 3–4 дня) пошлите по адресу первого номера пять рублей…».
— Зачем же три-четыре дня? Сегодня, сейчас, сию минуту! — и Костяшкин отбросив срочные дела, засел за писанину. Лишь бы не опоздать! Не то уплывут денежки, как утренний туман.
Мозг работал со скоростью электронной машины. Прикидка показала, что пять, умноженное само на себя пять раз, дает 3125, а умноженное еще на пять равно 15625-ти. Чего? Рублей, конечно!
Стало жарко. Горло чем-то перехватило. Рука задрожала, и перо выпало.
— А черт с ней, с писаниной, — выругался Костяшкин. — Побегу-ка я к друзьям.
И он примчался к своему начальнику Попцову. Иван Алексеевич мгновенно разобрался в цифрах, хотя не имеет финансового образования. Вероятно, с помощью Костяшкина он раскумекал, что к чему, и уяснил реальность положительного сальдо.
— Чистая прибыль 15620 рублей! — воскликнул он (пять рублей он мысленно уже отослал счастливцу № 1).
И пошла писать губерния. Тогдашний Марпромсовет загудел, точно потревоженный улей. Нашлись любители дармовщины. Очевидцы рассказывают, что некоторые служащие пообещали включить в игру своих жен, дабы удвоить доход…
Удивления достойно, что иной раз солидные люди поступают так легкомысленно. Ведь уже приписка в конце письма настораживала: «Запомните, что деньги 5 рублей вы должны послать номеру 1-му в конверте, обернув деньги в плотную бумагу, чтобы не прощупывались, а новые не хрустели».
Грубая работа! Не очень тонкий намек на толстые обстоятельства. Дескать, работники почты могут соблазниться вашей пятеркой и — долго ли до греха! — украдут ее.
В письме есть ссылка на московский журнал «Смена». Будто в нем были опубликованы условия «международной игры». Редакция «Смены» опровергает: «Мы, конечно, слышали об этой злополучной игре. Никогда никаких ее условий мы не печатали. Журнал не имеет никакого отношения к этой грязной афере, воспитывающей дух стяжательства».
Ждут — не дождутся Костяшкины, Попцовы и иже с ними обещанных тысяч. Практически доходы не состоялись. Не летят желанные пятерки, не сыплются с неба, как золотой метеорный дождь.
Одно время среди подростков началась «игра»: кому повезет — получит 256 почтовых открыток. Игру скоро разоблачили с помощью пионерских газет, куда обращались ребята за разъяснением.
Взрослые дяди в погоне за счастьем в редакции не обращались. Они даже просят не разглашать их имен.
— Не ради денег, а просто из любопытства включился я в эту канитель, — говорит Костяшкин. — Ради спортивного интереса.
Сомнительный интерес! В данном случае Костяшкины оказались при пиковом интересе.
Гримасы сервиса
В двадцатых числах октября 196… года, в половине второго дня, к гостинице города Н. подкатила громоздкая коляска, из которой вышел человек с чемоданом. Усталого незнакомца приняла дежурная и после соблюдения определенных формальностей приписала его к номеру. Именно приписала, а не поместила в номер, так как, по ее словам, койка только освободилась и еще не заправлена.
— Но вы не беспокойтесь, все будет готово через час, — сказала она. — А пока погуляйте…
Через четыре часа, когда стемнело, приезжий возвратился. Он вошел в номер с незаправленным полосатым матрацем. Рядом валялись простыни и наволочки, очевидно, снятые утром.
Рабочий день в городе давно кончился — была пятница, — идти никуда не хотелось. Тянуло ко сну после предыдущей беспокойной ночи в дороге. Постоялец завернулся в плащ, лег на матрац и забылся сном праведника.
Часа через два его разбудила дежурная, принесшая чистое белье. Она не извинилась за беспокойство, поскольку выполняла служебные обязанности — заправляла постель.
Но сон был перебит. Приезжий вытащил из чемодана книжку, прежде чем сообразил, что лампочка под потолком чуть теплится и буквы при таком свете не видны. Он пошел к дежурной и попросил усилить свет.
— Лампочек нет, — был короткий ответ.
Оставалось идти в кино. Стоял чудесный тихий вечер. По дороге к кинотеатру приезжий, казалось, успокоился.
Кассир не скоро ответила на просьбу дать билет: она оживленно разговаривала с какими-то женщинами, находившимися в ее каморке. Наконец она повернулась к амбразуре и очень серьезно ответила:
— Билеты проданы.
— Как же быть? Я — человек приезжий… — начал было он.
— Для нас все одинаковы: приезжий или тутошний…
Окошко захлопнулось. В это время к приезжему подошел какой-то мужчина и предложил билет: жена, говорит, не могла пойти.
Пока они рассчитывались в фойе, к заветному окошку подходили несколько человек и кассир, воровато озираясь, продавала им билеты. Затем началось уж и вовсе непонятное: во время сеанса то и дело в зал входили опоздавшие или только что купившие билет зрители.
Показывали чудесный фильм, но впечатление было испорчено: хлопали двери, раздавался скрип стульев… Приезжий, купивший билет по случаю, наблюдал, как та самая кассирша энергично втаскивала в зал стулья из фойе и любезно устраивала знакомых.
— Часто у вас бывает так? — спросил приезжий у соседа.
— А всегда, если картина интересная…
Было это в славном волжском городе Козьмодемьянске, коему скоро исполнится четыреста лет. В нашем описании все правда, допущены лишь небольшие условности, а именно Дом крестьянина назван гостиницей (за неимением в городе таковой), автобус упомянут как коляска. Только и всего.
В следующие дни приезжему представилась возможность убедиться в других прелестях местного сервиса. В столовой грязно и по вечерам темно. В ресторане «Волга» несколько уютнее, зато неизвестно с какой-то целью у буфета красуется милиционер в своей парадной форме.
Нельзя сказать, что местный исполком не печется о порядке. И решения выносит об улучшении и повышении качества обслуживания посетителей гостиницы, кинотеатра, столовых…
Правда, решения бывают разные. Вот, например, какое постановление родилось в одном сельсовете, неподалеку от Козьмодемьянска. Много раз жители тамошних деревень жаловались на плохую торговлю. Были сигналы и от районных организаций. Словом, допекли председателя сельисполкома Ивакова, и поставил он вопрос на обсуждение. Заслушали двух продавцов сельпо. Недолго шли дебаты, и решение было принято по-деловому краткое: «Постановили: недостатков в работе торговли нет». Так и записано в протоколе заседания исполкома сельсовета.
И не зря заседали. Во-первых, установили истину: если до того многие жаловались на недостатки в магазинах, то теперь перестанут, поскольку доказано обратное. Во-вторых, принято не какое-то пустопорожнее решение, а четкое и определенное: недостатков нет — и все тут!
Возможно, что тот самый гражданин снова соберется в Козьмодемьянск. Хочется верить, что на сей раз он выйдет не из громоздкой автобрички, а из комфортабельного автобуса; что кровать в гостинице будет заранее заправлена; что в кино он попадет без затруднений и, наконец, в буфетах и столовых на дежурстве будет не милиционер, а в крайнем случае директор общепита.