И ему не нравилось то, что он видел.
Говорящий не вбивал в голову Кагэро ровным счетом ничего. Он поступил мудро и просто: оказал минимальное воздействие, целью которого было заставить Кагэро поверить. Поверить в то, что Говорящий молотом бил по его сознанию. А дальше — фантазия, воображение, которое понарисовывало такого…
Кагэро принялся выбрасывать из себя всю эту грязь.
И одновременно строил щит.
Может быть, еще ненадежный, может быть, ему недоставало прочности, но основа у него имелась.
Кагэро показалось, что волна холодного воздуха пронеслась по всей земле от самого горизонта. И на горизонте же иссякла.
— Новую яму будешь копать вот на этом месте…
Говорящий показал пальцем туда, где сохла куча вырытой ночью земли. Придется засыпать первую яму.
— Не буду!
Кагэро не удосужился повернуться. И почувствовал, как ползет по спине предательский холодок, как проникает в мозг пальчик страха.
«Не верь! Не верь! Не верь!»
— Не будешь? — переспросил из-за спины Говорящий.
— Не буду.
«Не верь! Не верь! Не верь…»
Не получается…
Кагэро повернул голову и увидел Говорящего. Тот смотрел на него ясными зелеными глазами и, улыбаясь, покачивал головой, будто говорил: «Ну, парень, ничего лучше придумать не мог?»
— Я не верю… — прошептал Кагэро так тихо, что и сам едва услышал.
— Не веришь? — опять переспросил Говорящий, и тон его был… дружелюбным. — Не веришь, да?
— Не верю. — Кагэро бросило в жар, потом в холод, ему показалось, что выступивший пот замерз.
— А ты поверь.
Глаза Говорящего сделались ледяными, обманчивое тепло некошеного луга испарилось.
— Лучше поверь. Ну?
— Да… господин. — Кагэро почти явственно увидел, как скользнуло по лицу Говорящего разочарование.
Тот вздохнул и небрежно повел рукой:
— Копай.
К утру Кагэро успел привыкнуть к пронзительной боли, которая гуляла по рукам. Но это вначале по рукам, потом она переползла и на плечи, и на грудь. Добралась до самого живота, когда деревянная ручка лопаты касалась истертой чуть ли не до костей плоти. Разум устал страдать и омертвил какую-то часть самого себя. И мысли Кагэро вдруг отвернулись от боли. И боль тут же забылась, будто и не было ее никогда. А Кагэро стоял и спокойно смотрел на покрытую, будто густой краской, грязно-красными разводами ручку. И снова он копал. Подобно слепому кроту вгрызался в землю. Утром, когда вместе с ветром пришел Говорящий, яма была готова.
— Гораздо лучше, — заметил Говорящий. — Ты заслужил кусок мягкого хлеба.
Говорящий скривился от отвращения: Кагэро, по-звериному оскалившись, упал на колени и протянул руки, на которые было уже страшно смотреть, ибо они не были руками человека. Говорящий стоял и смотрел в потускневшие глаза Кагэро. Верно, ждал, пока блеснет в них разум. Не дождался, швырнул хлеб себе под ноги и ушел.
Проснувшись, Кагэро почувствовал себя странно. Разум пробуждался постепенно, такого раньше никогда не было. Волна прошла по всему телу, и она несла с собой жизнь. И боль — когда добралась до рук. Полыхнула такая боль, какую Кагэро испытал только один раз в своей жизни.
Тогда его чуть было не убили лишь потому, что надо было на кого-то свалить вину. Поиск виновного — извечное занятие людей. Найди поскорее виновного и расправься с ним по всей строгости закона — что может быть лучше и приятнее? Что еще может столь же надежно избавить мелкие душонки от обременительных мук совести?
Кагэро встал. Жаркое марево колыхалось над землей, потоки зноя вливались в это колышущееся озеро сверху. В долине не было места, где можно укрыться от палящего солнца. Кагэро пытался спрятать руки под себя, но то и дело прикасался ими к одежде, что причиняло невыносимую боль.
Сев на землю, он заплакал. Чувство, соединившее в себе и обиду, и отчаяние, и неизвестно что еще, билось внутри. Кагэро больше не чувствовал себя человеком, скорее, тварью. Хотя нет, даже животные не выполняют ничьих приказов из-за куска хлеба. Зверю нельзя приказать, его можно только убить.
И когда пришел Говорящий, а случилось это под вечер, Кагэро не смог даже поднять головы.
— Будешь копать новую яму, — как обычно, без вступлений, сказал Говорящий. — Только на этот раз задача усложняется. Я не дам тебе лопаты.
— Как?! — Кагэро показал ему ладони. Говорящий безразлично пожал плечами.